– Нет, – сообщил Дэффид, – в силу пролитой крови и приемного родства, согласно ее и моей воле. Которую она высказала вчера при дюжине свидетелей, а я, сучий потрох, высказываю прямо сейчас! Мужа у нее, по ее словам, нет.

– Но тогда она не верх Ллуд, а верх Дэффид, – рыцарь почесал подбородок, – и не О'Кэдман, а Вилис‑Кэдман. Король наш, конечно, ирландец – но это не повод менять фамилии и обычаи. У нас в клан принимают только через усыновление, а родных и приемных детей не различают.

– Выходит так, – согласился возмутитель спокойствия, – только ставить свое имя поперед великого сида… – задумался, подыскивая слово. – Неуютно, вот. Даже мне.

Рыцарь пожал плечами. Взялся – дюж. Учить сиду жизни среди людей, обычаям клана, следить за ее поведением теперь забота Дэффида.

– Тогда, мой король, я вынужден встать рядом с братьями, во имя чести моей сестры Немайн верх Дэффид, – заявил он и перешел к компании Вилис‑Кэдманов. Король запоздало кивнул ему в спину громко прокашлялся.

– Женщина холмов, именовавшая себя Немайн верх Ллуд, – провозгласил Гулидиен, когда внимание обратилось на него, – взята под стражу со всем возможным почетом. Она одолела врагов королевства, но – нечеловеческим образом. Выжившие разбойники уверяют, что она оборотень. Брат Марк уверяет, что она ведьма. Он доказывает это событием, которое видела половина городского ополчения – а именно, уходом варваров после проигранного Немайн поединка. Брат Марк подозревает, что женщина холмов что‑то сделала с их разумом, лишив варваров данной Господом свободной воли, и настаивает на церковном наказании. Что я должен был делать?

– А что ты намерен делать сейчас?

– Хотел бы я сказать, что собираюсь спать, – зевнул король, – так ведь не дадите. И думать что‑то не получается, после волынки этой. Так что говорите сами, чего хотите.

– Нашу дочь и сестру назад!

– Кто из старейшин клана поручится за явку Немайн верх… Дэффид на церковный суд?

– Сначала заведи церковь, МакДэсси, – хмыкнул Дэффид. – один монах это не церковь. И не судья.

– К ярмарке прибудет епископ из Рима, – сообщил король, – а если нет, так преосвященный Теодор заявится. Согласно обычаю, он представляет церковь на ярмарочном суде.

– Я и поручусь, как хозяин заезжего дома и отец, – вздохнул Дэффид, – а теперь, король, верни Вилис‑Кэдманам дочь и сестру.

– Ну с таким поручителем куда я денусь… Велю вернуть, – заключил король. – Стоило меня будить… Утром бы разобрались. Все равно ваша сида спит.

– Спит? После моей волынки?

– Да уж. Наверное, вы и мертвого разбудите. Сэр Кэррадок, ты ее сюда принес, ты и выведешь, – король встал, принял горделивую позу перед официальным заявлением, и заговорил нараспев, полууставом: – Я возвращаю леди Немайн верх Дэффид Вилис‑Кэдман ее клану. Клан Вилис‑Кэдманов обязуется представить свою дочь и сестру на церковный суд, который состоится на второй неделе ярмарки, в последний день июля. Клан не будет преследовать брата Марка, поскольку он обвинил леди Немайн из побуждений защиты паствы от ведовства, и не нанес оскорбления.

– Насчет побуждений мы еще посмотрим, – буркнул Дэффид. – Все равно монах не священник, толку от него чуть. А мирянам свойственно грешить.

Немайн висела на руках Кэррадока Вилис‑Кэдмана. Нечеловечески острое, бледное до синюшности лицо, умиротворенное, беззащитное и немножко детское. И без того недлинные волосы спутанной массой свисали вниз, открывая стоячие треугольные, подвижные уши хищного зверя.

– Она что, и правда оборотень? – король растерялся: сиду‑то до сих пор вблизи не видел. Благодушие его сразу куда‑то исчезло. Гулидиен насупился.

– Я, кажется, ясно назвал имя: Немайн верх Ллуд. Оборотень‑ворон, если не врут.

– Мало ли кто мог назваться именем древних королей…

Бриана поняла, что мужчины собираются всласть побеседовать. Пришлось вмешаться.

– Вы что, так и будете ее здесь держать? Несите к отцу, быстрее!

– Почему?

– Если она не очнулась от волынки… То это не сон и не обморок. И рука висит неправильно! К отцу, немедленно. Я его сейчас разбужу.

– Благодарю тебя за справедливость и мудрость, мой король, – Глэдис поспешно поклонилась, и Дэффида нагнула. – Прошу простить за поспешно прерванную беседу, но моей младшей дочери нужен врач. Кстати, муж мой, ты был прав, не судьба нам сыновей завести. Восьмерых родила, пятеро выжило – все девки. Приемыша взять решились – так опять девчонка подвернулась.

– Ступайте, и не забудьте сообщить своей младшей дочери, – последние два слова Гулидиен выделил, – что у клана Вилис‑Кэдманов нет претензий на престол Диведа. Как, отныне, и у сиды, происходи она прежде от самого Пуйла.