— Меня не интересуют зеки!

— Уверена? — его рука оказалась на моей коленке.

Я обозлилась и треснула его по лбу.

— Ты меня всегда бить намерена? — взорвался он и, внезапно вскочив с коляски, навис надо мной, бедной и слабой девушкой, задумывая предумышленное убийство.

Я не сразу поняла, что именно смутило меня в данной ситуации, хотя его раздражённое лицо меня пугало неимоверно, но что-то было не так. И вот что это было:

— Ты симулируешь! — воскликнула я и прищурила глаза.

Он тоже не сразу понял, что сделал. А после моего обличительного восклика приземлился обратно в коляску, зашипев:

— Ничё подобного.

— Я всё видела. И не дура. Ты здоров как атлет, а значит лжёшь. Не знаю, зачем тебе это нужно и знать не хочу, но давай договоримся так.

— Хочешь поиграть? — он вскинул бровь, отбрасывая чёлку назад. Наверное, этот его жест очень нравится девушкам. Когда он так делал, обнажалось красивое лицо с правильными чертами лица. Даже оцарапанная с лёгкой руки Стаса сковородкой губа не портила общего впечатления. Тут два варианта: либо он знает это и пытается меня соблазнить, либо не знает и просто устал от всего так же сильно, как и я. — Так давай поиграем.

Значит, соблазняет?

— Нет, — жёстко ответила я. — мы не будем ни во что играть. Мы весело проведём этот безумный вечер, а завтра ты скажешь всем, что бросаешь меня. Причина? Ну, скажи, что тебя не устроили условия моего брачного договора. Как хочешь. Давай просто прекратим этот театральный тандем и пойдём дальше по жизни отдельно друг от друга. Как раньше, как месяц назад и год назад, и даже двадцать лет назад.

Для меня это было неожиданностью. Раньше железа в голосе я никогда не добавляла.

Прочувствовав мой строгий тон, Феоклист ответил тем же:

— А мне говорили, что ты не такая, детка. Дезинформировали…

Ух ты, гопник такие слова умные знает. Видимо, много литературы в казематах перелопатил.

— Какая «не такая»? И вообще, это кто тебе говорил?

На лице парня отразился небольшой намёк на панику, будто лишнего сказал. Но нет, мне показалось, ибо его ответ нашёлся быстро:

— Во дворе поспрашивал. Они и сказали, — видимо смутился того, что наводил обо мне справки. Неужели и правда увлёкся мной?

— Я с дворовыми не общаюсь.

— Я знаю. Они мне грят, что ты тихая и спокойная. Но ща я прям убеждаюсь в обратном.

Слушать всякий бред, какой зашуганной замухрышкой меня считают дворовые дауны мне было совсем неинтересно.

— Ты принимаешь мои условия? — вывернула я вновь на интересующую меня тему.

— Всё пошло не по плану… — обречённо протянул парень, запустив руку в свою потрясающую шевелюру — или в казематах отменные шампуни, или это магия природных шампуней от его бабули. Надо бы узнать потом, чем голову моет.

— Какому ещё плану? У тебя были на меня какие-то идеи?

— Нет. Знаешь, я принимаю твои условия. Но… может… мы будем просто общаться?

— Что значит общаться?

— Ну… будем видеться. Иногда. Ну, там, лясы точить, разговаривать. У меня… — он замялся, но я уже додумала фразу.

— Мало друзей? — вновь проснулось сострадание к ближнему.

— Да, — он понурил голову.

Я потрепала его по голове и не могла отказать:

— Конечно. Ты прости, что все так получилось сегодня. Я сама не ожидала.

— Ты не боишься меня?

А на счёт этого — он же, по рассказам, всю жизнь по этапам провёл, но если не заморачиваться, можно об этом не думать и вести с ним вполне приятную беседу. И сдружиться на почве щампуней.

— Нет.

И в моей фразе была тысяча процентов уверенности. Я его не боялась.

— Спасибо, — грустно улыбнулся он.

Будем проводить с ним курс реабилитации.

Выпроводив Феоклиста к моим и его родственникам, я закрылась в комнате, вывесив найденную на внутренней дверной ручке табличку «Do Not Disturb!» Наверняка её Сонька утащила откуда-то.

Из прихожей ещё около получаса доносились отзвуки громких переговоров, видимо, не мы одни с Фео обсуждали брачный контракт. Лично моим единственным желанием было не присоединиться к переговорам, а наоборот, выйти и разогнать всех. В силу своей врождённой интеллигентности (читай: скромности и неуверенности) я попыток осуществить задуманное не принимала, зато переоделась, аккуратно сложив платье в пакет, и поставила себе очередную галочку на руке, чтобы отдать пакет Сере как-нибудь на днях, как только страсти по поводу нашего с Фео брако-разрыва поулягутся.