Шрифт:
«Окно прорублено! В дому гуляет ветер…»
Кони Клодта
1.
Пропахший камышами и туманом,С батоном в сумке и пустым карманом,Счастливый как Колумб, открывший Новый свет,Покинув мир скрипучего вагона,И, примеряя зыбкий свет перронаК своим плечам, я вышел на проспект.На всех домах сверкало и блестело!Наш председатель за такое делоЭлектрика уволил бы давно.Но Невский был раскрашен и расцвечен,И каблучки стучали в этот вечер,Как тысячи костяшек домино.Я шел – не знал куда, но знал – откуда,И верил я – должно свершиться чудо,Оно меня нашло на мостовой:Какой-то парень с мышцами атлетаДержал коня, а тот в потоках света,Подняв копыта, замер надо мной!Как будто бы в ночном, в степи Алтая,На задние копыта приседая,Не ощущая тяжести узды,Он пляшет у костра в туманном дыме,Огромный!И передними своимиКопытами касается звезды!Был этот конь так хорошо сработан,(Наверно, скульптор конюхом работал!)И я надолго замер у коня,Дивясь его забронзовевшей силе.А люди воздух рвали и месили,Толкались и ворчали на меня.Но я не замечал их недовольства.В моей породе есть такое свойство —Стоять и удивляться на виду…И думал я, стирая пот с ладоней,Коль в городе живут такие кони,То я, наверно, здесь не пропаду. 2.
Всё несутся! Шальное отродье!С опаленною зноем губой.Я запутался в ваших поводьяхВсей своей непонятной судьбой.Голубые гривастые звери!Мост Аничков – родное село!Подойду, засмотрюсь и поверю,И услышу, как скрипнет седло.Только скрипнет и – всё! И – погнали!Берегитесь подков, «жигули»!Вы такое видали едва ли,Да и где бы увидеть могли?На Дворцовой? Так это не кони,Их, покорных, ведут в поводу,На таких не умчишь от погони,И подковой не выбьешь звезду.А для этих – все звезды под ноги!Унесут, растворятся во мгле,Даже, если не будет дороги,Даже, если я мертвый в седле.Унесутся! Хоть к Господу-Богу!На кровавых губах унесут!Потому что иначе не могут,Потому что я знаю – спасут. 3.
А лето было – Боже мой! Стоял в лесах звериный вой,Леса горели, как костры, и город, серый от жары,В полубреду ли, наяву пил газировку и Неву.Воскреснет день и зазвенит, и солнце упадет в зенит,Вагоны полные людей умчат за город поезда,И только клодтовских коней никто не замечал тогда.Я приходил к ним в эти дни. О, как измучились они!Как ждали – где же облака?.. Их потемневшие бока,Лоснясь на солнце, как в огне, казались бронзовыми мне.А в это время Ленинград пил родниковый лимонад,Шипело бархатное пиво краснобаварского разлива,А им бы в час жары-беды хотя бы по ведру воды!И я решил, что в эту ночь я должен их беде помочь —Ведь в детстве приходилось мне на водопой водить коней,Я знаю, как в такие дни из речки воду пьют они…И вот, когда взошла луна, и город был в объятьях сна,Когда затих машинный вой и не был виден постовой,Я по рекламной синеве всех четверых увел к Неве.И кони пили из реки! Качались мерно кадыки,Нева дышала, как во сне, и видно было в тишине,Как в такт размеренным глоткам вздымались конские бока…Когда сквозь улиц пустоту я их привел назад к мосту,То перед тем как встать на камни, сомкнулись кони в полукруг,И теплыми, как хлеб, губами коснулись плеч моих и рук.А днем опять жара была. По Невскому толпа плыла.Толпа устраивала быт – и волновалась, и молчала,Спешила и не замечала следов шестнадцати копыт. «…Всё это так. Но если за углом…»
Но надо глубже вжиться в полутьмуИ глаз приноровить…Р.М. Рильке
…Всё это так. Но если за угломВойдешь в толпу, как в жуткий бурелом, —Скрещенье рук и судеб. Толчея.И ты корявой веткою людскоюУже горишь. Томит огонь тоскою,Сравнимою с печалью бытия.Но если Невский тонкою стрелойС граненой золоченою иглойОтпущен с тетивы, летит в закат,И ты причастен к этому полету —Ты даже не завидуешь пилоту,Вонзающему в солнце свой снаряд,Поскольку хорошо, и воздух чист,И переходы охраняет свист,И не скрипит в «Икарусе» излом,И можно сесть к стеклу, смотреть на Думу,И думать о прекрасном – вот найду, мол…Всё это так. Но если за угломОтсутствует народ и тишинаТакая, что вселенная слышна,И светит зыбким желтая игла,И в царском доме зажигают свечи,И в небесах, где воздух пахнет вечным,Расправит ангел тяжкие крыла —Ты повисаешь каплей, невесом!И площади Дворцовой колесомРаскручен, до песчинки упрощен…Россия, Русь! Темно твое начало…И где-то катер взвоет у причала,И черный Гоголь прошуршит плащом.Куда спешит, несет печаль кому?И я, вживаясь глубже в полутьму,Сужаю зренье и смотрю, смотрю,И вдруг пойму сквозь темноту воронью,Что камни дышат. Прикоснусь ладонью:«Воистину живые…» – говорю. Дождь
Видение на Невском проспекте
О, не верьте этому Невскому проспекту!
Н.В. Гоголь«В саду, в полуподвале, где бильярд…»
За Паганини длиннопалым…О. Мандельштам
В саду, в полуподвале, где бильярд,Играет бомж на однострунной скрипке.Бичи молчат, погашены улыбки,И только пальцы бомжа говорят,Да конский волос вынимает голосИз одинокой тоненькой струны.Открыта дверь. Звезду роняет космос.Ладони вытирает о штаныПацан-сержант… Шары застряли в лузах,Лежат кии, развернуты углом,Напоминая циркуль в СиракузахВ тот час, когда ворота шли на слом.Кто рассчитает квадратуру круга?Кто рассчитает оптику зеркал?..Играет бомж, спина его упруга,Глаза прикрыты и блестящ оскал.Играет бомж и в этом зале темномНет никого – лишь пальцы да струна…А в профиль он похож на горбунаИз кадра, что мы видели и помним.