— Куда-то ты не туда смотрел! Чтобы тебе это помогло надо было еще перекраситься в блондина!

Мужчина сузил глаза, его взгляд похолодел и как-то ужесточился.

— Ниса, — начал он, всем корпусом поворачиваясь к подруге и закидывая ногу на ногу. — Ты все так же хороша, как и в нашу последнюю и единственную встречу.

Ниса комплимент не оценила и зашлась в конвульсивном кашле.

Про то, что у подружки с Лозовским имелось какое-никакое общее прошлое я прекрасно знала. Сама же Ниса и рассказала. Но без подробностей. Подруга умудрилась уложиться в одну фразу, которая звучала как: «В баре оказалось слишком много алкоголя, а на пляже — слишком мало людей». Что у них там такого случилось, из-за чего знакомство закончилось, толком не успев начаться, я спрашивать не стала, потому что понимала — о некоторых подробностях чужой личной жизни лучше не знать.

— Не думала, что ты запомнил детали нашего общения, — перестала сотрясать воздух надсадным «кхе-кхе» банши.

— Я запомнил практически все, потому что был гораздо трезвее, чем ты, — «обрадовал» подругу Лозовский, чем вверг её в состояние близкое к шоковому.

— И…? — начала было она с сомнением, а во взгляде, тем временем, умирала надежда.

— И это тоже, — подтвердил Лозовский, одернув рукав рубашки, украшенный запонкой. Я успела обратить внимание на наличие кольца, украшенного кошачьей головой, на среднем пальце правой руки. — И то, как ты, покачиваясь, ушла за новой порцией коктейлей, но не дошла, потому что рухнула в бассейн. А когда тебя вытащили, голую, потому что тесемки твоего купальника развязались, пока ты барахталась в воде — ты умудрилась тут же уснуть, обняв надувного фламинго.

Я вопросительно уставилась на подругу, но взгляд перехватил Лозовский, который с улыбкой змея-искусителя заявил:

— Что сказать? Я не настолько благочестив, как могло бы показаться. И иногда посещаю вечеринки специфической тематики. Порой я даже сам их устраиваю.

Ниса нервно хихикнула и тут же, вскинув голову, обрадованно завопила:

— О, еда!

Кажется, подруга еще никогда так не радовалась появлению официанта с подносом.

Когда наши заказы оказались перед нами, а Лозовскому, который при помощи пары милых улыбок умудрился уговорить приготовить ему стейк, которого не было в меню, мы возобновили наш разговор.

— Где Фируса? — прямо спросила я.

— Разве вы двое — не те единственные, кто знает ответ на этот вопрос? — спросил Лозовский с видом человека, который открыт всему миру и верит, что мир открыт ему. Но я знала, что это не так. Никому он не верил. И нам тоже не верил.

— С некоторых пор — нет, — повертев вилку в руках, ответила я.

— Да ладно! — воскликнул Димка и скривил губы, как бы призывая прекратить ломать комедию. — Без вашей помощи муза бы в этом городе и сутки не продержалась. Я знаю.

— Потому что спал с ней? — в лоб заявила я, но братца Макса было не так трудно смутить.

— Не только поэтому, — растянул он губы в улыбке. — Но и потому, что знаю — других таких сумасшедших, которые рискнули бы, приютив у себя опальную музу, пойти одновременно против всех и смело нажить себе орду врагов, нет.

— Может быть, ты просто не всех учел, — сладкоголосо пропела Ниса, не глядя на Лозовского, с которым у неё явно были связаны очень интимные и при этом очень обрывистые воспоминания.

Лозовский проигнорировал банши и спросил у меня:

— Ты же понимаешь, что ходишь по краю? — он в одно мгновение стал необычайно серьезным, растеряв не только любезность, но и обольстительность, которой пытался сразить наповал всех вокруг последние минут пятнадцать. И у него это получилось. Частично. Официантку, например, проняло. Как и девушку, которая до появления Димки, смотрела исключительно на своего спутника, а теперь часто косилась в нашу сторону, словно её взгляд притягивало сюда магнитом. Ниса стойко держалась. Возможно потому, что упрямо на Лозовского не смотрела и даже не слушала, странно подергивая головой. Похоже, подруга вела какой-то внутренний диалог с самой собой. — Если бы ты не была нужна Максу, то уже давно потерялась бы где-нибудь в овраге.

— Неужели Руся для него ценнее невесты? — встрепенулась Ниса, которую слова бизнесмена возмутили до глубины души. Настолько, что она прекратила периодически невпопад «угукать».

— Сейчас вопрос о ценности уже даже не стоит, — с чувством проговорил Лозовский, не замечая, как с него не сводит горящего взгляда девица, сидящая на расстоянии нескольких метров. — Выживание — вот, что самое главное.

— Чье выживание? — не поняла я. И вообще мало, что понимала в происходящем. Запуталась я в этой огромной паутине липкой лжи и опасных игр, которую затеяли серьезные дяди с не менее серьезными намерениями.

— Наше общее, — пространно ответил Лозовский. — Пойми, Ди, у Фирусы все равно немного шансов выбраться из этого дерьма. Так что, по итогу — либо она,… либо ты. Я знаю своего брата и ту ситуацию, в которую хором угодили мы все. Отдай ему музу. Позволь ему самому с ней разобраться. Так будет лучше для всех.

Мы с Нисой обменялись взглядами. Судя по лицу подруги — она, также, как и я, ничего не поняла.

— Даже, если бы я знала, где она — не сказала бы, — пришла пора быть откровенной. Хотя бы в чем-то.