И мой мозг, решив, что я услышала достаточно, отключился.

Обратно меня вернул мужской голос, назойливо твердящий на ухо:

— Эй, просыпайся! Давай, приходи в себя! Хватит тут валятся бестолковым мешком! Ди! Слышишь меня? Очнись!

С трудом приподняв железобетонные веки, я пронаблюдала танец огоньков перед своими глазами. Огоньки были мутно-желтые и кружили по кругу в такт шуму в моих ушах, сквозь который продолжал прорываться голос:

— Ну, наконец-то! Очухалась! — и что-то теплое скользнуло на шею и подхватило под голову, а после неясная сила приподняла над полом, вынуждая сесть.

Спиной меня прислонили к чему-то твердому и ледяному, настолько, что очень скоро холод начал пробираться внутрь моего тела, словно запуская мерзлые щупальца под кожу. Дрожь не заставила себя ждать и уже очень скоро к ужасной головной боли, тошноте, металлическому привкусу крови во рту присоединились еще и неконтролируемые сотрясания. Меня колотило, как в сильной лихорадке, и я ничего не могла с этим сделать.

А огоньки продолжали кружить, вот только теперь они находились не надо мной, а чуть сбоку.

Раздался протяжный скрип, как будто приподняли крышку старого сундука, а следом — несколько тяжелых шагов, которые сообщили о приближении чего-то. Кого-то.

— Слушай, — заговорил тот же голос, который пытался со мной беседовать ранее. Его владельца я не видела, хотя и быстро осознала, что это мужчина.

Мужчина, который постоянно передвигался, из-за чего мне было очень трудно сконцентрировать взгляд на его очертаниях, которые постоянно размывались и словно бы разрывались, как если бы я смотрела фильм, записанный на поврежденную кинопленку. Хотя, скорее, повреждение было у меня в голове.

Место, в котором я очнулась, было погружено в темноту и огоньки, плавно движущиеся по невидимой оси, от неё не спасали. Поэтому я практически не могла видеть, зато могла слышать. И слышала с каждой минутой все лучше, ведь шум в ушах постепенно затихал, как затихали волны успокаивающегося моря. А вот с перестуком зубов ничего нельзя было поделать.

— Мне не нравится её состояние. Кажется, Неля слишком сильно приложила ее по голове.

Я, все еще пялясь на замедлившие свой круговорот огоньки и дрожа всем телом, от макушки до пят, кожей ощутила чье-то близкое присутствие.

— Нужен врач, — продолжил убеждать кого-то голос, но тут ему ответил другой:

— И где ты найдешь врача, способного поставить диагноз нереиде?

Что-то щелкнуло, выплюнув пару крохотных искр и перед моим лицом вспыхнул огонек, показавшийся таким ярким, что я, застонав, зажмурилась.

— Привет, радость моя, — с удовлетворением пропел Макс, лицо которого подсветила зажигалка в его руке.

— Какая же ты сволочь, — пролепетала я, едва ворочая языком в пересохшем рту.

С жесткой, какой-то взрывоопасной, улыбкой Макс потряс головой и заявил:

— Ты еще даже не знаешь, какой я. Но скоро узнаешь.

— Где я? — просипела я, вновь приоткрывая глаза. Огоньки окончательно замедлились, сделали последний оборот, мигнули и соединились в одно целое — в слабо работающую, готовую вот-вот перегореть, лампочку, болтающуюся на хлипком, перевязанном в нескольких местах изолентой, проводе под низким потолком. Настолько низким, что выпрямившемуся Максу пришлось наклонить голову вперед, чтобы не удариться об него затылком.

— В «Шанхае», — ответил бывший друг, вновь чиркая зажигалкой, хотя теперь, немного придя в себя и привыкнув к полумраку, я уже могла различить его.

— «Шанхай»? — переспросила я с сомнением и не удержалась от колкости: — Это что, название твоего гастролирующего цирка?

— Нет, ехидная моя, — Макс рассматривал меня так, словно видел впервые. И в его глазах больше не было привычного дружеского тепла, как не было вообще ничего человеческого. Передо мной сидел бог, пусть, и потерявший власть, пусть и пребывающий вместе с братом в изгнании вдали от дома, но с таким взглядом он больше не мог быть ни кем иным, кроме как высшим существом. Очень злым высшим существом. — «Шанхай» — это мой ночной клуб и мой главный офис по совместительству. Здесь я веду все свои дела.

— В подвале? — закашлялась я. — И кто твои главные партнеры — местные крысы?

— Подвал находится под «Шанхаем», — спокойно ответил Макс. — Здесь тебя никто не найдет, и никто не услышит. Призывать свою магию также даже не пытайся. Здесь все обтянуто серебряной сеткой.

— Я пить хочу, — потребовала я, упираясь затылком в стену. — И мне холодно.

— А принцессы очень капризные, не правда ли? — хмыкнул бывший друг, выпрямляясь и убирая зажигалку. В стороне зашевелилась тень, но Макс бросил в её сторону: — Не надо, я сам. Ты свободен.