– Привет, греховодник, – лениво произнес он. – Я Кор Левен, капитан эсминца «Синий», имеющего несчастье быть флагманом гъдеанской эскадры. Руки от пульта убери, не гневи судьбу. Если будешь паинькой и все пойдет, как надо – жив останешься. Тебя нам сами небеса послали.

Кор Левен был не прочь поболтать. Ненависти к тсетианину он не испытывал. Будь сдавшийся капитан шитанн или землянином, отношение было бы иным, но Тсета пока не сделала Гъде ничего плохого. Всего лишь друг врага, а не настоящий враг. Так же, как погрязшие во грехе симелинцы – враги врага, но никак не друзья.

– Ты нам поможешь землян отжать, – сказал Кор Левен.

– Помогать вам? – вскинулся Асхарду. – Я не буду ничего делать! Я сдался в плен, а не вступил в союз с Гъде.

Гъдеанин хмыкнул.

– Не шуми, Асхарду. Ты будешь делать то, что скажет адмирал, или закончишь свою жизнь на колу, как он пообещал. Он, знаешь ли, слов просто так не бросает. Впрочем, делать тебе ничего и не надо. Отдыхай, наслаждайся беседой. Можешь закурить или выпить чего-нибудь, я не против. Расслабься. Ты анекдоты знаешь?

Нелегко наслаждаться беседой, когда на тебя направлены пушки нескольких эсминцев, а собеседники раз за разом возвращаются к теме сажания на кол. Эта тема изрядно нервировала бывалого капитана. Он был согласен умереть, если надо, только как-нибудь по-другому. Однако прервать разговор не получится, раз победитель желает поговорить.

– Вам не понять наших анекдотов, капитан Кор, – ответил Асхарду.

– Господин капитан, – поправил Кор Левен. – Пленнику надлежит быть почтительным. Больше почтения – меньше проблем. Нужны тебе проблемы? То-то и оно. Если адмирал сочтет, что ты не в меру дерзок – мигом окажешься на колу, – тсетианин аж сморщился с досады. – А заступиться перед ним за твою задницу, кроме меня, некому. Понял?

– Да, господин капитан, – угрюмо промолвил Асхарду. – Простите. Вам анекдот рассказать?

– Лучше два-три. И таких, чтобы я понял, – тонко намекнул Кор Левен.

Так ужасно Хелене еще никогда в жизни не было. Три двойки на четвертных срезах – математика, физика и английский. Едкие насмешки девчонок, отстраненное равнодушие мальчиков, тщательно скрываемое снисходительное презрение преподавателей. Ее вызвали на педсовет, где решался вопрос о ее отчислении, и спросили, что она может сказать в свое оправдание. А она ничего не могла сказать, ну ничегошеньки. Только слезы катились из глаз.

– Гржельчикова, вы совершенно бесталанны, – заявил физик. А с виду такой приятный, улыбчивый мужчина. Все эти улыбочки – обман.

– Как вас вообще угораздило поступить на физико-математическое отделение? – непонимающе воскликнул математик.

– Она на гуманитарном дня не продержалась бы, – заметила литераторша. – На что надеяться, если к пятнадцати годам девочка по-английски говорит с ошибками? Промолчу о том, как она пишет!

– По-хантски еще хуже, – молвил седовласый преподаватель хантского языка. – Гржельчикова, вам не стыдно? У вас отец – космолетчик, с инопланетянами общается, хантский должен знать в совершенстве. Неужели вам было трудно попросить его с вами позаниматься?

Хелена всхлипнула.

– Он все время на работе…

– Перестаньте реветь, – сурово сказал директор. – Никого вы не разжалобите. У нас тут специализированный учебно-научный центр с полуторавековой историей, образовательное учреждение для наиболее развитой части нашей молодежи. А вовсе не богадельня для умственно отсталых. Предлагаю представить Хелену Гржельчикову к отчислению. Кто за?

Лес рук – так это называли учителя.

– Собирайте вещи, Гржельчикова. И звоните родителям, чтобы приехали вас забрать.

Обливаясь слезами, она поплелась в свою комнату. Кто-то из девиц поставил ей подножку, и она упала, больно ударившись коленом и порвав красивые колготки. У комнаты ее догнал Артур.

– Чё, выперли? – спросил ехидно, без всякого сочувствия. – А нечего было недотрогу из себя корчить.

– А ты… – задохнулась она от возмущения. – А вы все…

– Давай попрощаемся, – он втолкнул ее в комнату, вошел следом и сграбастал ажурную кофточку на груди, прихватывая кожу. – Ну-ка смирно! – прикрикнул он, почувствовав сопротивление. – Наставлю синяков, объясняйся потом с родителями.

Хелена затихла, вообразив, как рассердится папа, узнав, что она… Лучше потерпеть последний раз. Она терпела долго, Артур никак не оставлял ее, мочаля изнутри и снаружи. Будто и так всего мало навалилось! Когда он ушел, подарив напоследок мерзкий слюнявый поцелуй, она, плача, нашарила мобильник и набрала папин номер.

– Абонент находится вне зоны доступа, – бесстрастно отозвалась сеть.

Она набирала снова и снова, и все бесполезно. В конце концов она позвонила маме. Та взяла телефон с первого раза.