– Мам, меня из школы выгоняют, – заныла Хелена в трубку. – Когда ты можешь приехать?

– Я никуда не поеду, – отрезала мама. – С меня хватит. У тебя есть отец, тебя отдали ему по суду, он за тебя и отвечает.

И отключилась. Хелена еще некоторое время тупо смотрела на телефон. Потом нажала на кнопку, опять набрала маму. Звонок сбросили.

В отчаянии она еще раз позвонила папе. Все тот же механический, безэмоциональный голос какой-то тетки. Папа опять был недоступен. Наверное, в космосе сигнал плохо ловится, наивно подумала она и шмыгнула носом.

Что-то стукнулось снаружи о стекло. Она подняла глаза. В окне висела картонка, спущенная с верхнего этажа общежития, а на картонке намалевано: «Хеленка – дура!» Наверняка кто-то из этих противных отличниц. Она бы вновь заплакала, но слез больше не осталось. И утешения искать не у кого. Мама от нее отреклась, папа – неизвестно где. А если и объявится, какими глазами на нее посмотрит – дуру, неумеху, безвольную подстилку для троечников? На что ему такая дочь?

Прижимая к груди мобильник, она прерывающимся голосом надиктовала сообщение:

– Папа, я тебя люблю. Жаль, что я у тебя не получилась. Женись на ком-нибудь и сделай себе другую дочку.

Хелена выпустила из рук телефон, и он соскользнул на пол. Медленно, словно во сне, она надела свой самый красивый наряд – лимонную кофточку с блестками и рюшами, открывающую верх груди, юбку из густого серого кружева. На шею повесила ожерелье. Пусть ее похоронят в лучшем. Она распахнула окно, с отвращением оттолкнула гнусную картонку, взобралась на подоконник – каблуки немного мешали, – и, зажмурившись, полетела вниз.

Конечно, она не предусмотрела, что шершавый асфальт превратит ее роскошный наряд в рванье, туфли она потеряет, а ожерелье порвется.

Захват тсетианского корабля окрылил Ена Пирана. Это ж надо, какая удача! Грамотно себя повести – может, и сражаться не придется.

– Связь с земной эскадрой, – потребовал он. – Пусть сразу дадут мне командира, с мелочевкой терять время не буду.

Экран подернулся невнятицей настройки, и вскоре в нем появился землянин. Розовощекий блондин слегка похудел, и щеки потеряли цвет, но в целом мерзавец был узнаваем.

– Гржельчик?! – Ен Пиран чуть не подавился. – Ты еще не сдох?

Ненавистный блондин скривился:

– Не дождешься, тварь.

– Ты давно должен быть мертв! – возмущению адмирала не было предела. – Я рискнул душой, я заплатил… Я… – он осекся.

Гржельчик сощурился.

– Я еще тебя, сука, переживу.

– Это вряд ли! – рявкнул Ен Пиран. – Здесь тридцать семь кораблей объединенного флота.

– Спасибо, мы уже сосчитали, – процедил землянин.

Его непрошибаемость бесила Ена Пирана. Наверное, адмиралу стало бы легче, узнай он о том, что капитан бодрится напоказ. Самому Гржельчику было предельно ясно, что, даже пережив предстоящий бой, до следующего дня рождения он не дотянет.

– И что ты мнешься, продажная девка, со своими хвалеными тридцатью семью кораблями? – агрессивно спросил землянин. – Боишься нас четверых? Правильно, достаточно и четырех самцов, чтобы оттрахать в хвост и в гриву тридцать семь жалких самок.

Адмирал чуть не лопнул от праведного негодования, когда до него дошло, о чем толкует проклятый Гржельчик.

– Много болтаешь, греховодник! Придется тебе поучиться воздержанию. Мы тут прихватили за задницу твою любимую самку, спешащую на случку, – адмирал захохотал, довольный тем, что сумел высказаться в тон землянину. – Короче, так. Вы отходите от Нлакиса и не лезете в наши дела здесь, а мы сохраняем жизни экипажу и пассажирам тсетианского «БМ-65».

Гржельчик презрительно фыркнул.

– Поменять целую планету на один корабль, да к тому же не земной? Удовлетвори меня орально, Пиран.

Адмирал взбеленился:

– Меня следует называть «господин Ен»!

– Зови меня «муж мой и повелитель», – невозмутимо отозвался землянин.

Ен Пиран яростно плюнул. Попал, что характерно, не в Гржельчика, находящегося в нескольких мегаметрах, а в кого-то из собственной свиты.

– Ты сменяешь Нлакис на тсетианский кораблик, погрязший во грехе урод, – почти обещающе произнес Ен Пиран. – Если ты не сделаешь этого добровольно, тебя заставит твой координатор. На борту «БМ» мирные люди. Полтораста пассажиров, тсетианских подданных. Свяжись с координатором, и посмотрим, позволят ли тебе их угробить.

– Не знаю ни о каких пассажирах, Пиран, – Йозеф сделал морду валенком. – Может, ты сам их придумал. У тебя же фантазия извращенная.

– Я тебе устрою сеанс связи, – сквозь зубы выговорил адмирал, зло глядя на Гржельчика.

Полминуты – и засветилось соседнее окно экрана. Взору Йозефа предстал Асхарду. Старый знакомый был подавлен.

– Асхарду, что у тебя? – осведомился Йозеф.

– Нас захватили, Грзельтик, – неохотно ответил тсетианин. – «БМ» держат под прицелом четыре гъдеанских эсминца. Стоит мне шевельнуться – и нам всем конец. Себя не жаль, работа такая. Но пассажиры-то ни при чем, восьмерка гнутая.