— Товарищ лейтенант госбезопасности, а ты что, в бога веришь? — взгляд ее источал ехидство, которое тут же пропало, стоило только Весельской двинуть острым локтем в бок неугомонной напарнице. Ленку надо было бы одернуть, даже обязательно нужно. Но Сашка не стал. Не захотел. Не посчитал нужным. С ней и Ида прекрасно разберется. Да и ничего такого она не спросила, вполне нормальный вопрос, если б не это ее ехидное выражение лица.

— В бога я не верю. Но если он есть, то очень хочется набить ему морду! — в глазах парня загорелась лютая злоба.

— Почему? — тихонько спросила Настя.

— Потому что допустил все это! — парень махнул рукой в сторону фронта. — Всё! Все свободны. Повторяйте маршрут, порядок выполнения полетов на боевое применение и таблицы углов прицеливания. Петр, проконтролируй!

— Есть!

Стаин быстро вышел, второпях хлопнув дверью. Ему еще надо проконтролировать подготовку машин к вылету. Распорядиться, чтобы загрузили дополнительно в грузовой отсек ракеты и снаряды для пушек. На выжидательной технари Вась Вася быстро выгрузят ящики, а лишним дополнительный боекомплект не будет, уж точно. Оставшиеся в комнате ребята, как только за Сашкой закрылась дверь, повернулись к Ленке.

— Ну,Волкова! — и их взгляды не предвещали несдержанной на язык девушке ничего хорошего.

На стоянке вертолетов связисты устанавливали на машину Стаина оборудование для ведения прямого радиоэфира непосредственно с поля боя. Еще одна проблема, подкинутая Мехлисом, как будто нервотрепки с концертами было мало! А ведь, неугомонный НачГлавПУРа хотел еще навязать и кинооператора, но тут, хоть и с трудом, но удалось отбиться, убедив Льва Захаровича, что ночью с вертолета ничего не видно и кинооператору просто будет нечего снимать. А если так уж нужны кадры штурмовки, пусть Мехлис получает разрешение товарища Сталина на использование материалов с бортовой аппаратуры фотовидеофиксации.

— Успеваете? — Сашка подошел к наблюдающему за работой связистов Синявскому.

— Закончили уже. Когда вылетаем?

Сашка посмотрел на часы.

— Через час тридцать семь уходим на выжидательные. А там, как наводчики отмашку дадут.

Порыв ветра сбросил на Вадима с еловой ветки охапку снега. Казалось, что елка хочет поиграть в снежки с чересчур серьезным и напряженным человеком. Синявский снял шапку и, ворча под нос ругательства, стряхнул с нее снег.

— Погода не подведет? — весь день порывистый промозглый ветер гонял по небу тяжелые свинцовые облака.

— Не должна. Метеорологи обещали норму.

Синявский нахлобучил шапку на голову и не глядя на Сашку тихо произнес:

— Ты знаешь, с сентября на фронте. Думал, привык. А тут что-то не по себе вдруг стало, — криво улыбнулся Вадим, — отвык в Москве.

Сашка пожал плечами:

— Привыкнешь.

— Привыкну, — согласился Вадим, — вы главное не забудьте, что ваши переговоры в сразу эфир пойдут, а то знаю я вас летчиков.

Стаин скривился. Не нравилась ему вся эта суета вокруг него. Концерты, артисты, корреспонденты, генералы, оценивающе взгляды. Теперь еще этот репортаж со штурмовки! Ну почему его надо проводить именно с ним. Тут даже не направление главного удара! А у ребят первый вылет! Им и так не сладко! Нет уж!

— За себя ручаюсь. А ребятам я про эфир не говорил. И тебя прошу — не надо!

Вадим удивленно и возмущенно уставился на Сашку:

— Как это?! Ты понимаешь, что я уже ничего отменить не смогу?!

— А вы понимаете, что у людей первый боевой вылет?! Они и так на нервах! А если узнают, что их вся страна слушать будет?! Вы об этом подумали, когда эти кружева с Мехлисом затеивали?! Тот тоже! Письменный приказ сунул и уехал, знал, что я против буду! — вспылил парень.

— Сань, ты же не против был.

— Товарищ армейский комиссар первого ранга умеет уговаривать, — нервно дернул головой Сашка. Разгон, устроенный ему Мехлисом за несознательность и непонимание момента он запомнит на всю жизнь. — Я согласился на репортаж. А то, что вы нас в эфир пустите, разговора не было. Вадим, ты же бывал в бою. Там не до этикета. У нас не принято ругаться, все-таки экипажи сам видел, — Синявский кивнул, — но если что, не обессудьте.

Вадим подумал и залихватски махнул рукой:

— Ай, да и пусть! Дальше фронта все равно не сошлют!

— Думаешь? — нахмурился Сашка и, прищурившись, наклонив голову набок, посмотрел на Синявского. Такой взгляд он подсмотрел у Калюжного, следователя из райотдела госбезопасности. У Вадима перехватило дыхание. Он вспомнил звание и ведомственную принадлежность своего собеседника, а парень, сохраняя невозмутимое лицо, оценивающе глядел на корреспондента, но все-таки не выдержал и расхохотался.

— Гад ты! — обижено надулся Вадим.

— Ну не все же политуправлению надо мной изгаляться, — весело заметил Сашка. Синявский осуждающе покачал головой, но все-таки улыбнулся. «Мальчишка, совсем мальчишка!» — подумалось этому взрослому и успевшему повоевать мужчине. И правда, Стаин совсем не походил на серьезного боевого командира. «Ему бы не военную форму, а школьный костюм и на танцы. А он через несколько часов в бой пойдет. И людей за собой поведет!» — Вадим улыбался, а мысли у него были совсем не веселые. Проклятая война! И девочки эти. Совсем же школьницы. Неужели у нас все так плохо, что мужчин не нашлось? Да и летчицы с 588-ого. Тоже совсем девчонки! Им бы любить, дружить, в кино бегать. А они здесь…