– Фоули-Штоттен взять живой, остальных убрать,- старик посмотрел мне в глаза и я вскрикнула, увидев его холодный змеиный взгляд.

Шар взбурлил и выстрелил еще десятком лиан. А в строю лишь я, Гроза, Марон и четверка старых бойцов Митара. Пегасы, жалобно ржущие, столпились позади госпиталя – от них не было толку в этой тесноте. Хотя…

– Отступайте,- приказала я, выставляя поперек коридора свой самый мощный щит.
– Встретите Кристофа, перегруппируетесь и спасете меня.

– Мина...

– Это приказ,- жестко отрезала я и, добавила дрогнувшим голосом,- Тина, спаси их всех, умоляю.

– Соберите мне образцы,- отрывисто бросила подруга.

Лианы бились в мой щит, но, пока что, проигрывали кипящему расплаву. Пусть это был не полноценная сфера, но… Но я должна справиться. Я должна дать людям возможность уйти. Вот только… Сколько я так выдержу?

"Столько, сколько нужно", сказала я сама себе. И укрепила щит за счет личной, внутренней энергии. Той, что продлевает магам и колдунам жизнь. Той, что, истощаясь, уносит с собой здоровье и долголетие.

Гроза, понимая, что счет идет на секунды, вынес проклятьем ближайшее окно. Что примечательно, вместе с частью стены. Это я отметила лишь краем глаза – лианы продолжали напирать, а щит прогибался и трескался.

Я знала, что пегасы унесут всех. Что грамрлы в воздухе сражаются еще хуже, чем люди.

Но еще я знала, что не прощу себе смерть Гамильтона. Что не смогу посмотреть в глаза Ауэтари.

"Нужно было идти одной", злилась я, из последних сил удерживая щит. "Все равно мы ничего толком не сделали. Даже яйца уничтожить не смогли".

– Вильгельмина, девочка, отринь эти глупости,- лианы исчезли.
– Проходи, милая. Ты так много для меня сделала. Выполнила практически всю работу. Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось!

Он разразился мелким, дробным смехом и я замерла.

Что? О чем он? Что я могла такого сделать?

Кожу под грудью закололо – наша с Гамильтоном печать отреагировала на переизбыток чуждой силы. И это… Для меня это стало ответом на вопрос. Единственное, что я сделала неправильно – выжила в тот момент, когда должна была сдаться и умереть. Использовала свою кровь, чтобы призвать компаньона. Искала защиты и поддержки. Искала и нашла.

– Вижу, ты осознала,- отсмеявшись, произнес старик. – Проходи, мне нет смысла тебя убивать. Поговорим, и ты, быть может, осознаешь величие моей затеи. Ну а нет… Использовать тебя можно как по согласию, так и без оного.

=-=

"Мне нужно оттянуть время. Любой ценой".

– Здесь темно,- я сделала шаг вперед,- почему?

– Мне безразличен свет,- рассеяно, почти равнодушно отозвался старик и махнул рукой.

В комнате загорелись все свечи, как магические, так и обычные, восковые. Вот только пламя было синевато-серым, неживым.

Я сделала еще несколько шагов и встала прямо напротив старого Рентийского.

– Как вы собираетесь править мертвым миром? – спросила я и оперлась бедром и подлокотник массивного кресла.

– Почему же мертвым? – с искренним удивлением спросил он в ответ.

– А каким?
– с усмешкой уточнила я.
– Грамрлы стравливают темную пыль в еще живые миры. Так они получают потомство, а миры… Что ж, пока что их еще много.

Старик отзеркалил мою усмешку:

– Так почему же вы так легко их кладку?

– Что?

Он залился неприятным смехом:

– Они, жалкие твари, считали себя умней меня. То, что им удалось выкосить серокрылых мотыльков лишь удача. А после они выбирали лишь тех, с кем могли справиться.

– Или тех, в чьих рядах были грязные предатели, способные продать свой мир за плошку с грамрльего стола,- я не считала, что мне стоит держать язык за зубами и вежливо молчать.

– Да, или тех, кто готов рискнуть и обрести новую силу,- старик оскалил в улыбке мелкие, желтоватые зубки. – Тебе ли осуждать меня, м? Не у тебя ли в прическе прячется луо-наари? Не в твоей ли крови плещется чуждая сила?

– Живой, смею заметить, луо-наари,- отозвалась я. – И сила в моей крови – от живых лунных бабочек. Отданная добровольно, а не отнятая силой.

– Утешай себя,- бросил старик. – Оттого вы и выродились. Грамрлам совсем немного потрудиться пришлось. Да-да, за вырождением мастеров стоят именно они. Вот только в процессе умнейшие офицеры, цвет мертвого мира, погибали. И сейчас от их интересной цивилизации осталась лишь пара сотен самцов и десяток самок. Все они одержимы идеей размножения – надеются, что родится новый офицер. Только кто ж его воспитает?