– Что укрывательство гормонов - преступление, - ответила Тиган.
– А теперь, тсс.

– Что ты делаешь?
– прошептала Эбби, когда Тиган уселась у открытого входа в бельевой желоб в коридоре второго этажа. Тиган снова шикнула на нее.

– Вы не знали, что он в городе?
– это был голос мисс Скиннер.

Губы Эбби сложились в маленькую букву «о», и она тоже села слушать.

– Семья моего брата часто переезжала по работе.

– А что это за работа?

– Разная, какая найдется, - пояснила миссис Уилтсон.
– Они брались за все, лишь бы сводить концы с концами.

– Ирландские Путешественники, - голос мисс Скиннер исказился от этих слов, словно они были гнилыми.

– МакКамхейлы - прекрасные люди, - встала на их защиту мать Тиган.

Послышалось фырканье. Тиган не могла точно сказать, кто это сделал, но догадывалась.

– Он попал в больницу со сломанной рукой?
– это заговорил мистер Уилтсон, попытавшийся сменить тему.
– Вот как вы… связались с ним?

– Он был в наших записях, - сообщила мисс Скиннер.
– Финн МакКамхейл сбежал из приемной семьи, когда ему было двенадцать. Когда он появился, с нами связались из больницы. Это тот же самый мальчик. Случись это на несколько месяцев позже, он уже был совершеннолетним, и мне бы не пришлось…

– Уверена, он думал в первую очередь о вашем удобстве, когда искал помощи со сломанной рукой, - перебила миссис Уилтсон.
– Он назвал им мое имя, не так ли? Как близкого родственника.

– Он не знал ни вашего номера телефона, ни адреса. Это я вас нашла. И вы уже много лет не общались с его семьей. Из ходатайства об опекунстве я вижу, что вы лежали в психиатрической больнице, миссис Уилтсон. Могу я узнать, по какой причине?

– У меня был нервный срыв, - сказала мать Тиган.
– Четыре года назад.

– Вот же стерва, - прошептала Эбби.
– Это не ее дело, и…

Тиган прикрыла рукой рот подруги и сверлила ее взглядом, пока губы Эбби не перестали шевелиться.

Ее мама возвращалась домой на электричке, когда с ней это случилось. Она начала орать; кричать что-то на искаженном, выдуманном языке; бить и пинать вещи, которых там не было. Кто-то вызвал полицию.

Мама Эбби присматривала за малышом Эйденом, пока Тиган и Эбби проводили все время вместе. В итоге они обе прожили у Гальяносов три месяца, пока миссис Уилтсон лежала в больнице Лейкшор, а отец работал целыми днями, а потом каждый вечер навещал жену. Приступ психоза. Однажды вечером Тиган услышала, как отец употребил это слово в разговоре с миссис Гальяно. Она никому не говорила, что гуглила его. Даже Эбби. Галлюцинации, бредовые убеждения. Полный разрыв с реальностью.

– Это важно?
– Тиган легко представила себе выражение лица отца, когда он спросил.

– Я просто делаю свою работу, - ответила мисс Скиннер, защищаясь.
– Финн спал на заброшенном складе, лазил по водосточным трубам, заглядывал в окна, ел из мусорных баков. Жил без водопровода и электричества, - ее голос звучал так, словно она заранее репетировала всю эту речь по дороге сюда.
– Он практически одичал. Я не уверена, что кто-то с ранимой психикой сможет с ним справиться.

– Нормальная у меня психика, - возразила миссис Уилтсон.
– Могу дать вам номер моего психиатра. У меня хватит сил, уверяю вас.

– Я просто делаю свою работу, - повторила мисс Скиннер.
– Что это за запах?

Тиган нахмурился. Бенадрил начал действовать, и даже она почувствовала зловоние. То ли старый пластиковый пакет лопнул по пути вниз, то ли обезьяньи какашки проели его насквозь.

– Это из подвала, - заметила миссис Уилтсон.
– Должно быть, что-то с канализацией.

– Я, пожалуй, пойду, - заторопилась мисс Скиннер.

– Значит, мы заберем его завтра?
– спросил мистер Уилтсон.

– Отправлять Финна сюда, на мой взгляд, не лучшая идея, но у меня мало вариантов. Он не совершил никаких преступлений, которые мы можем доказать.

– Значит, мы его заберем, - торжествующе объявила миссис Уилтсон.

– Боюсь, что да.

– Давайте я провожу вас до машины, - предложил мистер Уилтсон.

– Я оставлю свой номер завтра. Если у него будут неприятности… - их голоса затихли, когда мистер Уилтсон повел ее к входной двери.

Тиган распахнула дверь, ведущую к скрытой лестнице. Темные ступени вели из крошечной комнаты для гостей на чердаке, когда-то служившей помещением для прислуги, в подвал. Дом был построен с таким расчетом, чтобы слуг не было видно. Лестница соединяла двери, вырезанные в деревянных панелях там, где они были наиболее полезны: в коридоре между спальнями, на кухне и в подвале.

– Куда это ты собралась?
– спросила Эбби.

– Спасать мой свитер. Если это возможно.

– Я не собираюсь туда спускаться, - Эбби последовала за ней до кухонной двери.
– Я подожду с твоей мамой.

– Там всего лишь картины, - попыталась развеять ее опасения Тиган.

– У тебя не было такого сна, как у меня.

– Ты зажгла свечу в церкви.

– За тебя, а не за себя. Я лучше подожду здесь.

Тиган спустилась еще на один пролет. Подвал был самым большим помещением в доме, но по запаху и не сказать, что это просто чикагский подвал. Здесь пахло, как в художественной галерее. В углу зашипел осушитель, высасывая из воздуха малейший намек на сырость.