— Ты не права, — начал было он извиняющимся тоном.

— Насчет чего? — без единой эмоции спросила, но внутри я уже готовилась отстаивать свои права.

— Насчет того, что у судьбы скверное чувство юмора. Да и я тоже был не прав.

— По поводу? — оживилась.

Это уже становилось интересным.

— По поводу того, что обвинил тебя во всяком. Я не должен был.

От такого поворота событий даже Маруська пришла в шок. Выплюнула грудь и задрала головку, чтобы проверить не подменили ли нашего папашу.

Однако я старалась держаться невозмутимо, набросила на себя важности с тонну. Я поправила полы халата и, спрятав "молочную ферму", гордо спросила:

— И все?

Ярослав резко оттолкнулся от двери и в секунду оказался напротив нас.

Взгляд устремился на меня, следом опустился на дочь, но что самое главное — его уже не перекашивало от вида младенца. Напротив, ему было любопытно. Он смотрел на Маруську как на дорогущий экспонат, к которому запрещено было дотрагиваться по причине его хрупкости.

— Да я во всем был не прав! Я виноват перед тобой! Мне охренеть как стыдно за свои прошлые поступки! И, если честно, я сейчас вообще не понимаю, что мне делать. Пойми меня правильно, я же дезориентирован. Час назад я и подумать не мог о том, что у меня есть ребенок, которому девять месяцев уже! Ты поставь себя на мое место. Как мне еще нужно было реагировать на такую новость?! Естественно, я вспылил, наговорил всякой чуши, — возбужденно тараторил он, глядя на меня обезумившими глазами.

Я находилась под большим впечатлением от такого эмоционального монолога. Смотрела на него изумленно и все ждала, когда же над его головой появится светящийся нимб.

Просто Ярослав из той породы мужиков, которые и под дулом пистолета не решились бы признать свою вину, а тут выдал так, что мне захотелось искупать Ярослава в овациях и рукоплескать ему с криками: "я хочу от тебя ребенка!"

— Ты не вспылил. Ты просто испугался. Ты струсил, Ярослав, — сказала я как можно мягче, на что Ярослав энергично закивал.

— Да, мне пипец как страшно, но.... — осекся он, уйдя в раздумья. Вновь глянул на дочурку. С какой-то теплотой, что ли.

— "Но"?

Ярослав присел на кровати рядышком со мной. Он был несколько зажат. Все его движения казались заторможенными, неуклюжими.

— Но я привыкну к новому статусу. Дай мне немного времени. Хорошо? — многообещающе заглянул в мои глаза, осторожно накрыл ладонью плечо, помассировал. А мне так уютно вдруг стало, словно его ладонь была создана именно для таких вот утешающих поглаживаний.

— Не поняла. Это ты сейчас себя отцом моей дочери назвал? — недоумевала я.

— Да, именно так я и хотел сказать, — по-доброму он усмехнулся и склонился над дочерью. — Только не твоей, а нашей.

С каждой произнесенным им фразой я все больше и больше начинала сомневаться в своей адекватности. Складывалось впечатление будто я брежу во сне, а миленький Ярослав, внезапно поменявший свое мнение, — не что иное, как иллюзия.

Я протянула руку к нему и дотронулась до его щеки. Пошлепала по ней, потыкала, пожмякала. Следом пальцами зарылась в его влажных волосах. Прихватив у корней, оттянула их слегка.

— Ты чего делаешь? — настороженно спросил, смотря на меня как на умалишенную.

— Проверяю, реален ли ты.

Уголки губ дрогнули, но он подавил улыбку.

Вместо того, чтобы высмеять меня, он перехватил мою ладонь и положил на свою.

На фоне его лапищи, моя ручонка казалась совсем крохотной, но я ощущала приятные покалывания от соприкосновения с его разгоряченной кожей.

Мне было щекотно, и мурашки бежали врассыпную, когда он пальцем выводил на моей ладошке буквы, из которых складывалось слово "прости"... или "дура".

Я толком не поняла, потому что находилась в одурманенном состоянии, где не могла поверить, что такие вредные и несносные люди вроде Бестужева, склонны так быстро менять свое мнение без морального давления и прессинга со стороны.

— Ну и как? Остались еще какие-нибудь сомнения? Или предоставить тебе более весомые доказательства? — произнес он ласковым шепотом, который усыплял мою бдительность и пробуждал интерес.

— Надо бы поехать в больничку, — промямлила я заторможено.

— Зачем?

— Проверить, нет ли у тебя сотрясения мозга. Головой ты будь здоров шмякнулся. Вон шишка какая! Это будет неоспоримым доказательством.

— Поверь, шишка тут ни при чем. Я в полном порядке. Да, мои мысли сбивчивы сейчас. Возможно, я несу чушь, но эта чушь искренняя и осознанная. Я готов взять на себя всю ответственность.