— Ах ты скотина! — прохрипел Бютен, побагровел от гнева.

Он отправился в Ла Пулардьер без ружья — при нем не было ничего, кроме трости.

— Капитан, — спокойно сказал Патриарх, — давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. Успокойтесь да послушайте меня.

— Ну, говори.

— Рабурден вам не доверял. Он прислал мне на почту в Мирабо вот это письмо. Вчера я его получил. Тут темно, дать вам прочитать я не могу, а что там написано — скажу. Во-первых, Рабурден написал мне про те сто тысяч франков и что в тот самый вечер вы с ним должны будете расплатиться. Но он не доверял вам. "Если он мне заплатит, — написано там, — я к тебе приду. А если ты меня не увидишь — значит, со мной случилась беда. Тогда я тебя назначаю моим наследником".

— И что же, — невозмутимо спросил Николя Бютен, — видел ты его?

— Нет.

— Значит, я ему не заплатил.

— И убили.

— А твое какое дело?

— Да никакого. Вот только…

— Что?

— Хочу с вами условиться про те сто тысяч франков.

— Я их еще не получил.

— Знаю.

— Ты все, что ли, знаешь?

— Все, не все, а больше вашего. Мы с вами нынче хорошо хитрили, только господин Феро с племянником — а племянник-то — следователь, на минуточку — похитрее нас будут.

— Ты что хочешь сказать?

— Знают они, кто мы с вами такие.

— Да не может быть!

— Наверняка знают. Он же вам не отдал вашу сотню тысяч?

— У него этих денег в Ла Пулардьере нет.

— А вот это вы ошибаетесь.

— То есть как?

— Когда господин Феро со мной расплачивался, он ящик стола открывал. У него там много больше ста тысяч. Я видел пачки денег.

— Вот оно что!

— И потом посудите: зачем ему нужно было вызывать меня к себе да устраивать так, чтобы мы встретились, если он ничего не подозревает?

Николя Бютен пожал плечами.

— Меня господин Феро считает честным малым, — сказал он, а тебя…

— За мной-то он точно следит.

— Это почему?

— Да он знает, что я разбойник и был в черных грешниках.

— Откуда знает?

— Оттуда, что я ему сам сказал.

— Ты что, негодяй, погубить нас хочешь? — вскинулся Николя Бютен.

— Вовсе не хочу, капитан, — сказал Патриарх. — Потому и вызвал вас потолковать о двух делах.

— О чем же?

— Первое дело: господин Феро все знает и вас не нынче — так завтра возьмут.

Николя махнул рукой — вроде бы пренебрежительно, но не без испуга.

— А потом — давайте-ка все это уладим.

— Как же?

— Заберем вашу сотню тысяч да поделим пополам.

— И как же ты это сделаешь?

Патриарх иронически засмеялся.

— Ну, вы, понятное дело, женились, честным человеком заделались — это я знаю.

— Ты не смейся, а говори.

— Я нынче в Ла Пулардьере даром времени не терял.

— И что?

— Я туда хоть сегодня, хоть завтра войду и выйду, как у себя на ферме.

— Так что же? — с дрожью в голосе спросил Николя Бютен.

— Как "что"? — невозмутимо ответил Патриарх. — Вы уж выбирайте, капитан: либо советник нас отправит на гильотину, либо мы ему зададим овса, да с мешком в придачу, и свои сто тысяч заберем.

— Так ты хочешь убить господина Феро?

— И с племянником вместе, — цинично сказал старик. — Либо мы волка пристрелим, либо он нас сожрет.

Николя Бютен замахал руками.

— Вы рассудите только, — сказал Патриарх. — Мертвые-то не разговаривают. Сейчас только советник с племянником одни и знают, кто мы такие…

— Думаешь, так?

— Станут покойниками — никому не расскажут. Так ведь? Вот и выбирайте…

Николя Бютен утер лоб, покрытый холодным потом.

Он цепенел от ужаса при мысли, что придется убить человека, обеспечившего счастье его матери и сестры…

XX

Патриарх расхохотался:

— Нет, честное слово, капитан — я же видел вас в деле! Никогда бы не подумал, что женитьба так вас переменила. Еще, пожалуй, пойдете сами к жандармам да скажете: "Вы знаете, это я напал на замок Монбрен, это я капитан черных братьев. Будьте так любезны отрубить мне голову поскорее". Так или нет?

— Ты со мной не шути! — злобно сказал Николя Бютен.

— Черт побери, да будь наши бедные товарищи сейчас живы, они бы еще не так над вами посмеялись.

— Ты же не знаешь, что господин Феро…

— Все я знаю, а еще я знаю то, чего вы раньше не знали: что господин Феро не забыл старого ремесла, занимается теперь сыском ради удовольствия. И дай мы с вами ему только время — головы нам не сносить.

Николя Бютен опять утер пот со лба.

— А вообще-то, — продолжал Патриах, — если угодно, я возьму на себя ту часть работы, что вам так претит.