Дамир, вздохнув, сокрушённо качнул головой:

– Просто интересно стало… – он обернулся, шагнул к столу и, присев рядом с братом, повернул ноутбук к себе. – Больно уж контраст сильный между машиной и мотоциклом…

Ильдар пододвинулся поближе и спросил, вновь сунув нос в монитор:

– Какой у него?

Дамир открыл нужную вкладку, и брат восторженно присвистнул.

– Тысяч семьсот стоит?

– Дорого, – уклонился от ответа Дамир; мотоцикл стоил больше миллиона, если верить интернету, а, учитывая нестандартный тюнинг, вероятно, все полтора. – А машина… Эдакая рабочая лошадка, хорошо, если моего возраста. Ухоженный, чистый седанчик добропорядочного семьянина со средним достатком. Я как-то… Немного удивился, когда он на ней приехал.

– И где он гармоничнее смотрится? На шикарном мотоцикле или в простенькой машинёшке?

Дамир покосился на брата. Тот хитро лыбился, и в голубых глазах его плескалось совершенно искреннее, какое-то детское любопытство.

Дамир закусил губу, а потом зажмурился, резко выдохнул и шепнул:

– Везде, Иль. Он везде гармонично смотрится.

– Значит… – ни на миг не смутившись от его ответа, тут же продолжил Ильдар, – мотоцикл – это не понты, а он сам.

Дамир открыл глаза и непонимающе глянул на брата, удовлетворённо рассматривающего фотографии «Хонды».

– В смысле?.. Почему? – спросил он.

Ильдар беспечно пожал плечами.

– Ну… Иначе в фордике он бы выглядел, как гламурная кукла с надутыми губами в деревенском антураже. А я бы не хотел… чтобы мой брат влюбился в куклу.

Дамир пару секунд сидел неподвижно, а потом подался к нему и прижался лбом к его виску. Ильдар принял новую реальность. Столкнулся (и по вине Дамира столкнулся без предупреждения!) с шокирующей, неправильной в его прежнем мире действительностью и… ассимилировал. Полностью. По-настоящему. Без вынужденного притворства. «Нетрадиционная» ориентация брата стала для него нормой. Теперь это просто факт. Такой же, как их пятилетняя разница в возрасте. Такой же, как сделанное им обоим в детстве обрезание. Такой же, как выбранная Дамиром профессия ветеринара и планы самого Ильдара поступить на архитектуру…

– Спасибо, – шепнул Дамир ему в ухо.

Ильдар, смешливо фыркнув от щекотки, слегка толкнул его плечом.

– Чайник закипел… – и вдруг напряжённо замер. – А… чего это твой Чужой замолчал?

Дамир обернулся к клетке, и Ильдар чуть медленнее повторил его движение.

Чужой с хмурым любопытством наблюдал за Пиратом, вышагивающим вокруг клетки с задранным трубой хвостом и ласково притирающимся к её углам.

– Совершенно безбашенный котёнок, – пробормотал Дамир.

Чужой глянул на него исподлобья, кажется, полностью с ним соглашаясь, и вновь принялся следить за одноглазым провокатором.

– Не смей обижать ребёнка, – предупредил его Дамир.

Чуж наморщил нос, показав клыки. Но как-то… больше для порядка, чем действительно зло.

– Не сожрёт? – тихо спросил Ильдар.

– Не похоже, чтобы собирался, – улыбнулся Дамир, поднялся и выключил наконец кипящий во всю чайник.

Чуж Пирата жрать не стал. Он набрасывался на любую перепадающую ему еду с жадностью пираньи. Он рычал и сипло, но очень грозно лаял на всех, кого видел на горизонте: от Аринки с Тимой, со дня заезда пса к Дамиру прибегавших в гости уже три раза, до заглянувшей вечером девятого мая Яночки. Но в одноглазом котёнке, кажется, совсем не усматривал ничего съедобного или угрожающего и реагировал так, будто тот был чем-то доселе невиданным и требующим внимательного изучения. Он за ним следил.

А вот Дамиру… Дамиру Чуж поверил. То ли уверенность, с которой Видманов говорил с ним, подкупила, то ли та, первая, ещё у дерева в посадках налитая в пластиковую коробку вода. Дамир и сам не знал, что именно сработало. Но, когда Чуж пришёл в себя в клетке и увидел сквозь металлические прутья по-турецки сидящего рядом Дамира, он уселся напротив и просто вопросительно уставился на него.

– Я приготовил тебе кашу, – сказал Дамир и подвинул поближе к клетке большую миску, наполненную гречкой с куриными шеями. – Но не знаю, как открыть дверцу. Протезы, говорят, очень дорого стоят.

Чуж не понял шутку про протезы и смеяться не стал. Он перевёл взгляд на миску с кашей и принюхался. Дамир вздохнул. Так или иначе, а пса нужно кормить. И обрабатывать рану на шее. И выгуливать опять же… Страшно или нет, а клетку открывать придётся.

– Не кусай руку, тебя кормящую, – попросил Дамир и потянулся к задвижкам.

Пёс шарахнулся назад и едва слышно зарычал.

– Это ты зря, – покачал головой Дамир. – Сам подумай, разве тебе сейчас хуже, чем там, у дерева, было? По-моему, нет. Шея, конечно, ещё болит, наверное… Но, спорим, уже не так? Я понимаю, что ты мне не веришь, с чего бы? Да только я ж пока ничего плохого не делаю, правда же? Может, дашь мне шанс?

Продолжая говорить, Дамир отодвинул задвижки и медленно открыл клетку. Чуж не рычал, слушал и напряжённо следил за ним, забившись в угол.

– Там курица с гречкой. Не знаю, любишь ли ты курицу… – Дамир вздохнул и сунул миску в образовавшийся проём.

Хотелось торопливо отдёрнуть руку, но он заставил себя аккуратно поставить посудину в ближайший угол и только после этого максимально спокойно убрать из зоны досягаемости голые, беззащитные пальцы. Это был шаг доверия. И они оба его сделали. Дамир – доверившись, а Чуж – не напав.