Я так разволновался и… обрадовался, что тело охватила дрожь.

Да, а ведь действительно!

Вот теперь в моей жизни точно есть смысл!

Я найду его!

Приняв это решение, я почувствовал, как туман в голове рассеивается и сердце возвращается в нормальный ритм.

Это именно то, чего мне так не хватало в эти дня смятения и непонимания.

Я невольно заулыбался.

На душе стало очень легко…

***

Общество эльфов встретило меня весьма настороженно, но после принятого решения меня уже совершенно ничего не могло огорчить. Я вообще не планировал задерживаться здесь надолго.

Однако, исходя из того, что мне рассказывал Серниэль, вампиры были безумно опасны для эльфов и при любом возможном случае пытались оных убить. Выпив их кровь, естественно…

Да, оказаться вампирьим деликатесом было немного… неприятно, но… так как Селий тоже принадлежал к этой братии как в прошлой жизни, так и в этой, то ненавидеть кровососов я все-таки не стал.

Конечно, своими планами делиться с так называемым братом я не спешил, ожидая, что тот будет категорически против.

Вместо этого я развил бурную деятельность: попросил побольше эльфийской литературы, начал задать Серниэлю множество вопросов, чем несказанно его обрадовал. Отвечал он мне охотно, надеясь, наверное, что я снова стану «собой», то есть полноценным Баилем.

Хотя… ведь так и было! Я действительно все сильнее становился похожим на прошлое воплощение в своем неуемном желании быть вместе с «Родериком».

Многочисленные слуги эльфийского поместья сперва меня побаивались, но потом расслабились, видя, что я их не трогаю и не пытаюсь проявлять присущую знатным требовательность и жестокость. Это Серниэль держал всех в ежовых рукавицах, не давая спуску ни одному прислужнику. Он наказывал даже за случайно разлитую воду, заставляя слуг трястись в его присутствии от страха.

Однажды, когда мы сидели с ним в саду, и я как раз расслабленно листал древние рукописи по овладению магией (кстати, читать по-эльфийски я тоже умел!), к нам подошли две молоденькие эльфийки, несшие в руках заполненные фруктами и сладостями подносы.

Одна из девушек так волновалась, что случайно упустила несколько яблок прямо в траву.

Серниэль вмиг рассвирепел.

Он вскочил, в руке его зажглась магия, способная не то, чтобы наказать бедняжку, но даже ее убить.

На сей раз я не выдержал.

Прежде чем эльф воспользовался своими силами, я в немного неосознанном порыве взмахнул рукой, запечатывая его магию, и искорки в его ладони мгновенно погасли, а его самого качнуло назад словно легкой ударной волной.

Серниэль замер, лицо его вытянулось от удивления, а потом… он вдруг расхохотался.

— Я знал! Я знал это!!! — вскричал он, как сумасшедший, и служанки вслед за ним странно переглянулись, тоже улыбаясь. От страха на их лицах не осталось и следа.

Я почувствовал, что здесь что-то не то.

Серниэль подскочил ко мне и бесцеремонно схватил меня за руку.

— Наконец-то, Баиль! Я уж думал, ты действительно останешься отстраненным и бесчувственным чурбаном…

Видя мое полнейшее недоумение, эльф пояснил:

— В прошлом ты у нас был жуткий поборник справедливости. Ты не терпел бессмысленного насилия и всегда относился к слугам с небывалым уважением. Однажды ты даже засадил за решетку одного князя, который в порыве гнева убил своего слугу! Прости, что пришлось спровоцировать тебя, — Серниэль переглянулся со смущенно улыбающимися служанками, — но… я хотел помочь тебе стать прежним, ведь это твоя суть! Ты не представляешь, брат, как я скучал по тебе!!!

Последние слова Серниэль произнес дрогнувшим голосом, и я заметил, как предательски заблестели его глаза.

Мне вдруг стало очень неловко перед ним. Он меня так любит, а я… а я не чувствую ровным счетом ничего. Серниэль для меня чужак. Досадная помеха на пути к цели…

А может, все дело в том, что я просто не хочу впускать его в свое сердце, не хочу привязываться?

В груди что-то всколыхнулось, и где-то из глубины выпорхнули туманные воспоминания.

… Золотоволосый остроухий мальчишка лет десяти смотрит на меня снизу вверх, и в его синих красивых глазах тоска.

— Братик, ты ведь вернешься? — шепчет он, пытаясь удержать непослушные слезы. — Я буду скучать по тебе…

В моей груди пробуждается нежность и ответная тоска.

— Да, Ниэль, вернусь… — шепчу я, ласково положив ладонь на макушку мальчика. — Я буду очень стараться…

Этот эпизод позволяет мне окунуться в давно забытую привязанность к этому непостижимо странному существу передо мной, и я неосознанно подаюсь ему навстречу, словно приглашая в объятья.

Серниэль замирает, а потом трепетно бросается ко мне, словно он не пятисотлетний долгожитель, а все тот же золотоволосый мальчишка со слезами в глазах.