— Выйди вон из аудитории.

— Ну, Жанна Кирилловна, а можно мне так же оценку заработать? Не учиться, а как Волков? Я с ним в душе в бассейне был, у меня хрен-то больше будет. Мы с пацанами мерялись.

У меня начинают трястись руки. От бессилия, от безысходности, от грязи.

Кому-то все равно, но не мне. Мои собственные тараканы не дают мне покоя. Я не в состоянии выносить эту мерзость. Хочется забиться под стол.

— Выходи из аудитории. Сейчас же!

Говорю таким гортанным, не своим, ужасным голосом, что остальные ребята сидят тихо. А Семененко нагло запихивает вещи в рюкзак, не прекращая на меня смотреть. Идет мимо.

Он думает, что со мной так можно. Он знает, что Волков… Как же ужасно, как же омерзительно.

— Я напишу на тебя докладную.

— Ладно вам, Жанна Кирилловна, вы красивая молодая женщина, думаю, мы договоримся, — и подмигивает.

Это тошнотворно и отвратительно. Не имеет ничего общего с тем, как ко мне приставал Андрей. Это просто противно.

У меня резко прихватывает живот, начинает тошнить, и такое ощущение, что еще секунда и буквально вывернет наизнанку.

Я так много чего боялась в отношениях с Волковым. Каждой тени, каждого шороха, насмешек среди коллег, мести от мужа, физической расправы от его родителей.

Но есть еще вот это. Об этом я не подумала. Они как-то узнали, что я живу вместе с их одногруппником, и теперь относятся ко мне, как к бл*ди.

Я не в силах стоять перед ними. Своими студентами. Все пропало. Вся моя жизнь идет под откос из-за того, что я потаскуха.

С раннего возраста мечтала преподавать. Любила это дело. Только кто будет прислушиваться ко мнению преподши, которая раздвинула ноги перед студентом?

Мое тело содрогается, что-то сжимает грудь так, что я не могу вздохнуть. Смотрю на свое отражение в стеклянной дверце шкафа с комплектом гипсовых моделей для натюрморта и не узнаю себя. От этого мучительного ощущения беспомощности зрачки очень сильно расширились, а губы почти синие.

Перевожу взгляд на студентов. Большинство сидят, уткнувшись в свои листы. Они взяли ручки в руки и ждут. И я вспоминаю, как однажды мне очень хорошо сказал теперь уже бывший муж: «Жанночка, столкнувшись лицом к лицу со своими страхами, ты понимаешь, что никуда они не денутся. Важно, твое к ним отношение! Надо научиться принимать проблемную ситуацию и искать ее светлую сторону!»

У Юры много недостатков, но мужик он умный. Не отнять.

Да, студенты и преподаватели будут обсуждать меня и смеяться, возможно придумают мне какое-то унизительное прозвище, но никто из них не сможет отобрать у меня те минуты счастья и безумной любви, которые подарил мне Волков. И я должна просто пережить это. Я обязана справиться.

А то, что у нас такая шикарная физическая близость, на которую только что намекал Семененко? Ну что же поделать. Пусть завидуют. Интим — он и вправду помогает нам любить. Без обмена ласками в любви остается неисполненным что-то важное. И такие, как мы с Волковым, любовники, глубоко любящие друг друга, получают от постели особое наслаждение.

И, несмотря на осуждение общества, в нашем ежедневном акте любви исчезает разница в возрасте, и мы двое сливаемся воедино. В минуты страсти у нас с Волковым словно одно тело на двоих. Всепобеждающее наслаждение.

Еще раз смотрю на группу. Многие из смеявшихся надо мной девочек и мальчиков могут похвастаться чем-то похожим? Вряд ли.

Когда мы любим, а мы с Андреем сто процентов любим, мы достигаем совершенно новых вершин. Тому же Семененко такое и не снилось.

Имею ли я право стыдится такого? Нет, точно нет. Хотя бы ради Андрея. Ради самой себя!

Испытывая к нему сильные чувства, я, взрослая женщина, забылась, потеряла землю под ногами, улетела в небеса, словно стала его сверстницей.

Разве может быть дурным такое сильное ощущение?

Поэтому, взяв себя в руки, вместо того чтобы бежать в туалет рыдать, я продолжаю пару:

— Так на чем мы остановились до того, как у Семененко случился словесный понос? — собрав себя в кучу, рожаю шутку.

Студенты тихонько смеются.

— Кто-нибудь еще хочет обсудить мою личную жизнь, или все же вернемся к нашему предмету?

Усмехнувшись, ребята возвращаются к тетрадкам. Героев больше нет. Вот и замечательно. Поговорят и забудут.

— Тогда продолжим. Нередко среди начинающих преподавателей можно встретить людей, полагающих, будто записи, даже в творческой специальности, — это дело простое, требующее в основном усилий рук, а не головы. — Студенты меня внимательно слушают, и внутри медленно разжимается боевая пружина. Я просто смирюсь и буду жить дальше со своим мальчиком. — Это сугубо ошибочное представление. Полноценные записи отражают не только содержание прочитанного, но и результат вашей мыслительной деятельности. Важно развивать умение сопоставлять источники, продумывать изучаемый материал.