— Он прав, — перебила она легату, которая уже открыла рот, чтобы осадить грубияна. — На его месте я бы рассуждала точно так же. Мои слова кажутся вам пустой болтовнёй, и, наверное, так оно и выглядит со стороны. Вы спрашивали о выгоде? Да, она есть. Я хочу отомстить за отца и продолжить его дело. Вы спрашивали, как я это «проверну»? Без вашей помощи — никак. Но если мы объединимся, то у нас появится шанс.

— То есть вы хотите прикончить короля нашими руками, я вас правильно понял? — подытожил Двести Тридцать Четвёртый.

— Если бы я хотела его убить, то давно бы это сделала сама. И поверь, для меня это проще, чем кажется!

Слева раздался короткий смешок:

— Хотелось бы это видеть!

Неожиданно на Ровену нахлынула злость. Не на них, скорее на себя. На свою неуклюжесть, неумение донести мысль даже до неграмотных рабов. Пропасть, разверзшаяся между ними, росла с каждым словом. Что ж, хуже уже не будет. Раз она оказалась среди волков, то если не доказать свою силу, придётся уйти с позором и не солоно хлебавши.

— Хотел бы увидеть? — переспросила она с холодной улыбкой. — Что ж, вполне осуществимо.

Ровена повернулась к тому, кто назвал её избалованной девицей, и пристально посмотрела ему в глаза. Давно же она этого не делала, если, конечно, не считать последней встречи с Максианом.

Сконцентрироваться получилось не сразу — мешало волнение. Но вскоре знакомый жар медленно растёкся по телу, и она неуверенно направила мысленный сигнал, сразу же почувствовав слабое сопротивление чужого сознания. Стоило слегка надавить, и мембрана тотчас лопнула. Овладеть его волей получилось на удивление быстро, и поначалу она даже засомневалась: как-то уж всё слишком просто. Но это ощущение не спутать ни с чем, походит на то, когда надеваешь на себя одежду не по размеру.

— Прекрати дышать, — произнесла она первое, что пришло на ум.

Шестьдесят Седьмой попытался вдохнуть, и в его глазах промелькнуло недоумение, как у обиженного мальчишки, у которого отобрали деревянного солдатика. А уже через мгновение лицо его налилось кровью, и, хватаясь за перекладину кровати, он сделал несколько шагов, надеясь спастись бегством от невидимого душителя.

Вокруг изумлённо зашептались. Осквернённый повалился на колени, его пальцы начали в панике царапать каменный пол. Словно сквозь прозрачный занавес Ровена увидела, как кто-то бросился к собрату в попытке помочь. На висках скорпиона вздулись вены, рот открывался в безмолвном крике.

— Теперь можешь дышать, — приказала она и тут же отпустила его волю.

Шестьдесят Седьмой принялся судорожно глотать воздух. Остальные обескураженно уставились на неё.

— Мне показалось или..? — Морок повернулся к Восемьдесят Третьей и указал на Ровену, а потом на себя. — Она что — тоже?

Та еле заметно улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— Могла бы и предупредить, — с наигранной обидой проворчал Двадцать Первый.

— Не имела права, как теперь и все вы. Попробуйте хоть заикнуться перед кем-то, — предупредила легата, — и будете собирать свои зубы по всему загону.

Ровене вдруг стало стыдно. Нужно было придумать что-то побезобиднее. Нельзя покушаться на чужую жизнь, пусть даже невсерьёз. Теперь никто из них точно не захочет связываться с ней, решат, что безумна. Она неуверенно подошла к ещё не до конца пришедшему в себя скорпиону и протянула ему руку:

— Ты в порядке? Прости, не стоило мне так делать.

Шестьдесят Седьмой внимательно посмотрел на неё из-под нахмуренных бровей, заставив невольно отпрянуть. По взгляду несложно было догадаться, что у него на уме. И если он решится отомстить, то и телохранительница не спасёт.

— Теперь я точно не засну, — вдруг расхохотался он. — Впечатляет!

— Смени портки, братишка, — подначил кто-то за спиной.

— Смотри, как бы тебе ничего не пришлось менять, — беззлобно пробурчал в ответ Шестьдесят Седьмой.

Ровена вдруг ощутила давно позабытую лёгкость, словно знала каждого из них чуть ли не с пелёнок. Никто не осуждал её, не тыкал пальцем, а наоборот, восприняли всё как забаву, над которой тут же посмеялись.

— Допустим, это многое объясняет, — Двести Тридцать Четвёртый почесал свой бритый затылок, — но мы-то вам зачем, раз сами прекрасно справитесь?

— Если убить короля тайно, правды никто не узнает, — Ровена грустно покачала головой. — И короны мне не видать, как собственных ушей. В лучшем случае власть перейдёт к королеве, а в худшем — к какому-нибудь будущему мужу одной из моих кузин. Нужно доказать, что Юстиниан занял трон незаконно, тогда я останусь единственной наследницей престола, и никто больше не сможет на него претендовать. Если просто убить его публично, для всех он останется Юстинианом Великодушным, павшим от руки чокнутой осквернённой. Этим я подпишу себе смертный приговор и запятнаю имя отца. Но есть и другой способ: нужно добиться справедливого суда и доказать вину дяди. Тогда я стану королевой и смогу бороться за нашу свободу.