В детстве, у нас дома постоянно толпы моих друзей торчали, потому что, то пирожки на всех мать печёт, то пельменей налепит. И то, что Света им понравиться, я не сомневался, это она всё дорогу губы кусала, и хмурилась, приходилось отвлекать, убеждать в обратном.

Ехали на поезде, трое суток, заплатил проводнику, чтобы по ночам, пока пацаны спали, на пару часов его купе пустовало, проводил сеансы психоанализа.

В паху приятно тяжелеет, при воспоминаниях, об изогнутом, взмокшем теле зеленоглазой, о том, как шептала исступленно, ненасытно требуя ещё.

В последнее время, а конкретно когда я её чуть не просрал, я стал втихаря, даже, наверное, от самого себя, благодарить бога за неё.

В первый раз, именно в той халупе, в которой спрятал её этот слизняк, с её работы. Пока тогда не понял, что смогу её потерять, всё игрой какой-то казалось. Она трепыхалась, меня это заводило, я подавлял, и она подчинялась. И было нам сладко.

Блядь, не с кем не было такого кайфа, как с ней. И ведь понял это, ещё тогда, когда впервые брал её, в своей квартире, вместе с Саней. И ведь тело подсказывало, что вот она идеальная, с которой каждый раз, как первый раз.

Хотя свой первый раз лучше не вспоминать, и не сравнивать со Светой.

И долго же до меня доперало. Игрался, развлекался. И чуть не опоздал. Видел же, что Саня тоже загорается от неё, и крепнет в нём решимость, оборвать все наши игры, и присвоить зеленоглазую себе. Блядь, чуть не просрал тогда. Ходил, посыпал голову пеплом, что порвал девочку, а она даже и не обиделась, простила сразу, всю ту несдержанность, что обрушил на неё. Сорвало мне тогда крышу. А она же дерзкая зараза, нет, что бы промолчать, только масла в огонь подливала, вот и получила. Как и тогда, когда выпросила на свою пятую точку. Вечно кобениться. Заноза в моей башке.

Но тогда, месяц назад, когда до меня дозвонился Саня, и матами объяснил, что я просрал по своей дурости, Свету, и что домой заявилась Жанна, и твориться полный пиздец, вот тогда я почувствовал холод, который пополз по телу, потому что понял, она не простит.

Я наплевал на переговоры, и многомиллионный контракт, стартанул так резко, что никто ничего не понял, и мои теперь уже нынешние партнеры поняли, что произошёл форс-мажор, и простили мне это.

Но это было потом, а сперва был пиздец, потому что на включенном телефоне, висели десять пропущенных от зеленоглазой, столько же от Сани, и один от Жанны.

Я летел по трассе, нарушая все правила, и беспрестанно набирал Свету, но её телефон молчал, потом набрал Саню, и обрисовал весь пиздец. И пока я наводил порядки, со своей уже бывшей женой, и грёбаными охранниками, которые вообще пустили её в дом, Саня по своим каналам рыл землю в поисках моей занозы, которая, конечно же, смоталась, вместе с пацанами.

И вот тогда, когда я прижал этого слизняка Петю, вымещая на нем остатки зла, основную часть получила Жанна, я услышал её вскрик, и почувствовал прямо неимоверное облегчение, и в моей голове пронеслось благодарность богу, что она здесь, а остальное я разрулю.

Не было даже никого сомнения. Вернее не было просто других вариантов, для меня. Только один. И ради этого я готов был на всё. И на колени встать, и прощение вымаливать, на всё.

А потом были две недели целибата.

Отомстила зараза!

Как только не выманивал её.

То, что на подарки не поведётся, я это знал, но всё равно не мог, не нести охапками цветы, и всякой хрени женской. Тут в основном Аня, мне помогала, потому что мозг был забит.

Тогда пришлось туго, нужно было, восстанавливать чуть, не проёбаный контракт, разводиться с этой стервой Жанной, ждать результатов анализов по тесту ДНК Марка. Всё в одну кучу.

Каждый вечер несся к своей зеленоглазой, в надежде, что вот сегодня не выдержит, выйдет, поговорим, а там за разговорами, и к приятному перейдём. Но Света для меня открылась в новой грани.

Нет, я знал, что она порой упёртая, особенно если что себе в голову вобьёт, но в этот раз она проявила нечеловеческое упрямство. Она даже на порог не выходила, либо с её тётушкой общался, либо с пацанами. И пару раз мне очень хотелось, наплевать на всё, и ввалиться к ней в комнату, в которой она пряталась, но на каком-то уровне я понимал, что Свете нужно это время. И возможно оно и мне нужно было.

Нам обоим.

И вот за эти две недели случился у нас такой почти молчаливый конфетно-букетный период. Многое мне тогда пришлось переосмыслить, а самое главное, что я могу её потерять. Ведь она всегда была рядом, согласная, мягкая, хоть и взбрыкивала, но всегда подавлялась, усмирялась, а тогда я понимал, что не смогу ничего сделать, если она не захочет больше меня. Не продавлю, и не заставлю. Сдохну, наверное, но не заставлю.

Тяжело мне дались те две недели, и не потому что, я был на сухом пайке, хотя и это тоже. Но самое главное, не было уверенности, что с разводом завершиться бойкот зеленоглазой. Вот не хрена я не верил в это, но всё равно, пёр на адвокатов, которые мне советовали немного затянуть процесс, потому что Жанна выставила нереальные условия, но я был согласен на всё. Пусть, блядь, подавиться сука меркантильная. Только пусть свалить из моей жизни. Похер мне на бабло. Есть у меня с некоторых пор, более важные материи в жизни, чем деньги. И они весомее, чем всё бабло в мире. Потому что заценил я вдруг, как заебись возвращаться после работы, в дом, в котором тебя ждут. В котором, приготовлен для тебя ужин. В котором нуждаются, в твоей заботе. В котором, ты важен, потому что любим.