— Удачи, — повторил Хёк и пошел в лес.

Чин провожал друга взглядом, пока тот не растворился в темноте, и двинулся в противоположном направлении. Он прорывался сквозь густые заросли, и с тяжелых ветвей на него срывалась дождевая вода. Чин представил, как Хёк так же идет где-то в сотнях ярдов от него, и от этой мысли на душе становилось спокойнее.

Ближе к реке деревья сменились прибитой дождем высокой травой, укрывавшей землю плотным покрывалом. Чин шел уже в дюжине ярдов от неширокой реки. В самом узком месте она была не больше тридцати футов. Примерно в ста ярдах от него виднелся бетонный сторожевой пост с небольшим вытянутым окном в верхней части и металлическим ограждением на крыше. Чин присмотрелся, чтобы убедиться, что там нет часовых и что никто оттуда не осматривает зорким глазом окрестности. На крыше тоже никого не было. Беглец взглянул на противоположный берег, который выглядел точно так же, как берег со стороны Северной Кореи — низкий и невзрачный. Однако там уже был Китай.

Эта узкая полоска воды, эта водная лента являлась границей для всего, что Чин знал в своей жизни. Секунду он стоял в задумчивости и смотрел, как течет река. Здесь была его страна — земля его гордого народа, земля Великого Руководителя, сошедшего с небес. Здесь было все, что он знал и что собирался оставить. Если власти узнают о его измене, членов семьи могут отправить по тюрьмам. Хотя, конечно, семью спасет то, что отец публично осудил Чина. В конце концов, разве не ради этого отец выпорол сына на площади перед всеми? Выказав подчинение властям и отрекшись от Чина, он обеспечил безопасность семье.

Река спокойно текла между двух берегов, в темноте лишь слегка подрагивала ее гладкая поверхность.

Если решаться, то только сейчас.

Чин осторожно подошел к кромке воды и шагнул в нее. Он заходил все глубже, и жидкая грязь засасывала его ноги. Вода была ледяная, и в ее темной бездне исчезли сначала колени Чина, потом бедра, а когда он погрузился в реку по грудь, от пронизывающего холода перехватило дыхание.

Чин вытянул в стороны руки, и сила течения подхватила его тело. Он ловил ртом воздух, продвигаясь все дальше, туда, где вода была уже по шею. Ему отчаянно хотелось повернуть обратно, на мелководье, но он медленно шел вперед, приподнимаясь на пальцах ног и разгребая воду руками. Ноги соскальзывали со склизких камней, а неодолимая сила течения влекла его за собой.

И в этот момент на воде ниже по течению заметался луч света.

— Кто там?! — прокричал чей-то голос.

Чин замер и обернулся на берег, чтобы понять, удастся ли ему повернуть обратно в лес. Но лес был очень далеко, слишком далеко. Чин принялся бешено озираться, пытаясь разглядеть, не попался ли Хёк, но друга нигде не было видно. Парень нырнул под воду и почувствовал, как она обожгла холодом лицо и плотно закрытые веки. Чин задержал дыхание и начал подгребать руками, чтобы его не вытолкнуло на поверхность. Когда воздуха стало не хватать, он вынырнул, стараясь не выдать себя плеском. Жадно глотнул воздуха и быстро заморгал от заливавшей глаза воды. Луч света скользил по реке ниже по течению.

— Покажись или открываем огонь! Кто там?! — кричал с берега часовой, который находился в паре сотен футов от Чина.

Парень набрал еще воздуха, снова нырнул и стал медленно продвигаться вперед. Ему нужно было оказаться как можно выше по течению. Двигаясь в воде, он почувствовал, что ноги уже увереннее достают до дна. Приблизившись к другому берегу, Чин снова высунул голову на поверхность. Часто и тяжело дыша, он оглядел реку и стал прислушиваться, нет ли часового. На этот раз Чин его не увидел, и луча света тоже не было. Стояла полная тишина. Чин осторожно шел к берегу. Губы его дрожали от холода и пережитого страха. И тут внезапно мимо него промчался луч света, затем снова скользнул вниз по течению.

— Покажись, чертов гэсаки, или я прострелю тебе башку! — закричал часовой, двигая лучом вверх и вниз по реке. Понизив голос, он заговорил в рацию: — Говорит офицер Лан с семьдесят девятого поста. Запрашиваю поддержку. — Последовала пауза, затем снова раздался его голос: — Я слышал что-то на реке. Проверил, но со своего поста ничего не увидел. Думаю, нужно прочесать берег. — Опять пауза. — Нет, я абсолютно точно слышал звук, товарищ командир!

Чин снова нырнул и, согнувшись, стал двигаться к берегу под водой. Так он шел до тех пор, пока глубина не уменьшилась настолько, что над поверхностью показались его голова и согнутая спина. Он почти добрался.

Низко пригнувшись, Чин побежал по берегу вдоль колючей щетки травы, затем вверх по пологому откосу. Он хватался за длинные стебли, помогая себе взбираться по скользкой поверхности в сторону деревьев, затем пробежал еще пятнадцать ярдов по небольшому леску из хвойных и голых лиственных деревьев и там наконец остановился. Все тело трясло, зубы стучали, а ледяная вода стекала по рукам и ногам на лесную подстилку. Чин выжал брючины и рукава и принялся топать ногами и трясти руками до тех пор, пока к ним не начала возвращаться чувствительность. Он находился в Китае, и это было удивительно! Чин справился и надеялся, что Хёк с божьей помощью тоже прорвался. И снова его мысли вернулись к оставшейся дома Судже. Ее лицо стояло у него перед глазами, когда он вглядывался в синеватую тьму и деревья, а потом побежал дальше.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Суджа сидела за столом фоторедактора Роу. Перед ней было раскрыто домашнее задание по политической теории, а на коленях лежала папка с фотографиями. Она прочла вопрос, затем перечитала его снова, но всякий раз, когда доходила до конца предложения, слова рассыпались, теряя смысл. Девушка глубоко вздохнула, сосредоточилась и в третий раз постаралась понять значение каждого слова по отдельности и то, что они выражали вместе.