— Что значит достаточно?

— Им можно доверять?

Его губы растянулись в кривой усмешке.

Он повернул на улицу Чхоллима, туда, где стоял изрыгавший копоть и дым ГАЗ-51. На его безбортовой платформе были установлены деревянные скамейки, на которых плотно, плечом к плечу, сидели люди, о чем-то недовольно переговариваясь.

— Так. — Его тон стал тверже. — Слушай, если мы идем на это, мне придется познакомить тебя кое с кем еще, и если ты доберешься до Китая, ты будешь уже не в моих руках. Я могу поручиться за тебя до переправы через реку, но не могу ручаться за то, что будет дальше. — Он умолк и выдвинул вперед нижнюю челюсть. — Из подобной поездки вернуться ты не сможешь. Такой девушке, как ты, с нежными ручками, просто придется выбросить свою жизнь на помойку. Это я тебе точно говорю.

Суджа упрямо уставилась на простиравшийся перед ними широкий бетонный и совершенно пустой тротуар.

— Как я уже сказала, вы не обязаны помогать мне. Я могу найти кого-нибудь другого, кто поможет.

— Я могу взять твои деньги, как и любой другой. Но я просто говорю тебе, глупая девчонка, что понимаю про тебя все. — Он постучал себя грязным желтым пальцем по лбу. — Я знаю, что у тебя тут хорошая жизнь.

— Что вы знаете о хорошей жизни?! — вскинулась Суджа. — Вы что, в самом деле думаете, что у нас тут хорошая жизнь?

Посредник криво улыбнулся:

— Ладно, студенточка, хорошо. — Он махнул ей: — Идем.

— Значит, поможете.

— Ну да, ну да.

Аджосси остановился, чтобы прикурить сигарету, и в этот момент их обогнали двое мужчин. Оба были в темных, стандартного покроя пальто, и один из них, проходя мимо, обернулся и посмотрел на них. Суджа тут же опустила взгляд, радуясь тому, что ее лицо было наполовину скрыто платком. Эти двое могли быть партийными шпионами, но могли оказаться и обычными прохожими, спешащими на работу, — никто не знал наверняка, следят за ним или нет.

Как только они удалились, аджосси пошел рядом с Суджей.

— Ты знаешь станцию Сэсон?

Суджа кивнула.

— Садись на метро и езжай до Пхеньянского вокзала. Там тебе надо купить билет до конечной станции Донгянг. Бывала там когда-нибудь?

Суджа помотала головой.

— Едешь на поезде до конечной и выходишь в Донгянге. Пятница, восемь утра. Тебе надо подняться на платформу девять и сесть на товарный поезд. В это время вахтеры меняются, поэтому охраны поблизости не будет. Прыгаешь в пустой товарный вагон, и он довозит до границы, где тебя будет ждать мой знакомый. Возьми с собой немного еды и одну смену одежды. Больше ничего. Хорошо?

— Да.

— Наберешь с собой слишком много — привлечешь к себе внимание.

— Да.

— Пять миллионов вон наличными.

Глаза Суджи округлились, но выбора у нее все равно не было.

— Конечно, — кивнула она.

— Хорошо. Иди домой. В восемь. Ты помнишь где?

— Да.

— Тогда иди. — Кивнув на прощание, он повернулся и зашагал по пешеходному мосту к метро. Суджа быстро поклонилась ему вслед и пошла в сторону дома, путаясь в мыслях.

Она только что свернула на дорожку, которая, может быть, приведет ее к Чину. До сегодняшнего дня каждое решение она принимала, четко осознавая, к чему стремится и куда движется, но теперь у нее не было ни малейшего представления о том, во что она ввязывается. Суджа осознавала важность решения оставить всё и всех, кого знала, ради надежды найти Чина в стране, которая в сто раз больше Чосона. Но каковы были ее шансы?

Суджа попыталась представить себе Китай, вспоминая фотографии, которые видела в газете «Нодон», — расплывчатые черно-белые изображения бульваров со статуями; пожимающие друг другу руки министры в костюмах; Ким Чен Ир, сидящий в красном бархатном кресле рядом с председателем КНР Цзян Цзэминем; крестьянин в бамбуковой шляпе, стоящий на вспаханном поле рядом с оросительным рвом; масса черных голов, колышущаяся на площади Тяньаньмэнь, и строй марширующих на прямых ногах солдат. Она представила, что тоже стоит среди тысяч зрителей и становится все меньше и меньше, пока не превращается в точку среди безликой толпы.

Ох, если бы можно было просто исчезнуть, без единого звука, без малейшего движения!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Покрытые стерней холмистые кукурузные поля напоминали щетину на бритой голове: урожай убрали уже много месяцев назад, и теперь из почвы торчали замерзшие и почерневшие черенки стеблей. Но размер угодий поразил Чина. У него дома наделы имели вид жалких клочков земли, которые принимали в себя семена, но едва ли могли одарить людей столь щедрыми плодами. Как такой урожай мог получаться севернее его родины?

Он пробирался вперед и оглядывал местность. Среди кукурузных полей попадались рощицы деревьев, маленькие островки нерасчищенного леса, но в основном пашни тянулись до самого горизонта. На северо-востоке виднелся небольшой амбар, а в глубине, подальше от дороги, стоял жилой дом. Его окно светилось среди полей теплым желтым светом. За ним была невысокая гора. Чин хорошенько к ней присмотрелся — может, это та, с тоннелем, про которую рассказывал Хёк? Ноги его подогнулись, и он упал на землю, но заставил себя подняться. Он заберется в амбар и сможет там переночевать. Мысль о тепле придала ему сил, и Чин, спотыкаясь, устремился к своей цели. Возле жилого дома он сбавил ход.