трофейный ремень и, обмотав один конец вокруг кисти, другой метнул вниз. Пряжка звякнула о камень.

— На, держи!

Ремень рванулся в руке с такой силой, что у меня на ладони лопнула кожа. Мыча от боли и ругая себя последними словами за излишнее благородство, я всё-таки вытянул своего бывшего врага из ловушки. В темноте было отчётливо слышно, как он лязгает зубами от только что пережитого ужаса.

И всё-таки это был враг, и я не рискнул бы поручиться за то, что он не выкинет какого-нибудь фортеля, когда немного придёт в себя.

— Оружие, — потребовал я.

Он безропотно протянул мне свой автомат и шокер. Всё это я тут же швырнул в темноту.

— Фонарь есть? Идти сможешь?

— Нет, потерял, — он всё ещё громко стучал зубами.

— Тогда держись за ремень и не отставай, — я снова ринулся вперёд, правда теперь уже в качестве паровоза.

Счёт шёл уже на секунды. Мы были как раз в последнем узком тоннеле, когда пол под нами вздрогнул и за спиной начал нарастать чудовищный гул. Я изо всех сил рванулся вперёд, но тугая жаркая волна подхватила нас и закрутила по тоннелю вместе с хлынувшей водой и осколками сталактитов. Что-то больно ударило меня в затылок, и я начал захлёбываться. Кругом была вода.

И мне было уже всё равно, живая она или мёртвая.

Ключ — остров. Сколько-то времени спустя.

Я рано распрощался с жизнью. В этот день мне явно не суждено было умереть. Видно тот, кто ведал вакансиями в лучшем из миров, упорно не хотел рассматривать меня как кандидата в покойники.

Будто сквозь сон я почувствовал, как чьи то сильные руки методично давят мне на грудь, выгоняя воду из лёгких. Не в силах пошевелиться, я лежал как камень, холодный и безучастный ко всему. Но вот по моему телу волной прокатилась судорога, и меня затрясло от кашля и рвоты.

Мои измученные органы извергли целый водопад, прежде чем жизнь нехотя вернулась в своё истерзанное вместилище.

Я открыл глаза и, среди радужных кругов и разноцветных искр, увидел угловатое смутно знакомое лицо.

— Очухался, — без особой радости констатировал мой спаситель, и я узнал его. Это был тот самый грибовский вояка, с которым я схватился у сейфа и которого, должно быть вытащил из ямы-ловушки.

Поворочав глазами, я огляделся. Мы находились на знакомой поляне возле колодца. Вокруг меня стрекотали кузнечики, и шелестела трава. Солнце, давно перевалившее через зенит, пульсировало где-то среди листвы.

Я поднялся на локтях, пытаясь встать, но в голове пронёсся такой шторм, что я снова упал на траву. Собравшись с силами, я повторил попытку, и на этот раз мне удалось перейти в партер.

Грибовский боец сидел, облокотившись спиной о колодезный сруб и мрачно следил за моими эволюциями. Краем глаза я заметил у него на коленях автомат. «Так, власть снова поменялась», — подумал я, пытаясь угадать, что на уме у этого типа.

Я был уже готов окончательно принять вертикальное положение, как вдруг прямо перед собой, в каких-нибудь десяти шагах, увидел бесформенную массу в сером клетчатом пиджаке.

Смит лежал на спине, подогнув под себя короткие ноги. Из двух пулевых ран на его дряблой гру-ди всё ещё сочилась кровь. Рядом с вытянутой рукой Смита поблёскивал в траве изящный дамский пистолетик. Похоже, я ошибался, считая, что единственным оружием этого господина был золотой «паркер».

— Это ты его? — спросил я, обернувшись к парню у колодца.

— Нет. Скорее всего, Гриффит. — в голосе моего спасителя не слышалось явной агрессии, хотя он и настороженно наблюдал за мной. Это меня несколько ободрило.

— А кто такой Гриффит? — снова спросил я.

— Как кто? Мой хозяин. Когда он меня нанимал, то представился как Гарри Гриффит. Правда, твой приятель называл его почему-то Гюнтером.

«Час от часу не легче, — я был сбит с толку, — Грибов, Гоффман, а теперь ещё и Гриффит. С ума можно сойти. И что за странная манера выбирать себе фамилии на букву «г»?».

— А тебя-то как звать? — я вернулся к колодцу и сел на траву недалеко от своего недавнего врага.

— Череп, — угрюмо отозвался тот и вопросительно покосился на меня.

— Это что же, имя такое?

— Почему, имя у меня Николай. А это кликуха такая. До армии я к байкерам подвязался, там и окрестили, а потом как-то прилипло. Привык.

— А меня Сергеем зовут, — я не протянул руки. Чего доброго Череп истолковал бы это по-своему и саданул бы в меня из автомата. — Спасибо, Коля, что вытащил меня.

— Квиты. Ты меня, я — тебя.

— Что дальше будем делать, Коля? — я недвусмысленно посмотрел на автомат.

— Как что? Эту суку Гриффита мочить, — Череп зло сплюнул сквозь зубы. — Он меня бросил, ты понял? У нас за такие дела яйца рвут.