Волосы у Мира влажные, где-то в квартире есть ещё одна ванная? Он не пытался вломиться ко мне, пока я принимала душ, хотя ночью мы были там вдвоём. Мы целовались и безумно трогали друг друга.

Сейчас его чёрные глаза привычно безэмоциональны, от них веет холодом. Губы, красные, покусанные мной, сжаты. Он смотрит внимательно. Изучает. Не таится. Впрочем, как и всегда.

— Если бы я хотел, тебя бы тут уже не было. И этого бы тоже не было, — произносит Мирон, указывая подбородком на еду.

Контейнер перед ним уже пуст, а телефон в его руке сообщает о новом входящем сообщении, на которое он тут же отвлекается.

— Кто такой Марк? — спрашиваю, засовывая в рот огромный кусок омлета. — Тот парень, который называл себя Змеем, он что-то сделал с ним?

Считаю, после пережитого на трассе и в этой квартире, я могу получить ответы на некоторые интересующие меня вопросы лично из уст немногословного Гейдена.

Мирон проводит языком по нижней губе, словно раздумывая, заслуживаю я правдивый ответ, или меня можно проигнорировать, заставив уделять внимание еде. Но потом всё же откладывает телефон на столешницу и, откинувшись на спинку барного стула, скупо отвечает:

— Мой брат.

— Близнец? Саша упоминал, но я не знаю, верить ли в это.

— Зачем Соколову врать? Марк и я — близнецы, — чуть прищурив глаза, говорит Мир, считывая мою реакцию на эту информацию.

Надеюсь, мой покерфейс ничего не выдаёт.

— А как насчёт ответа на вторую часть вопроса? Что там со Змеем?

— Зачем тебе это?

— Может быть, я хочу разобраться в том, в чём мне пришлось поучаствовать ночью. И… — задерживаю дыхание, — …может быть, я хочу чуть лучше понять тебя.

— Уверена?

— Более чем.

— Зачем тебе это? — сухо интересуется Мирон, явно не собираясь обнажать передо мной душу лишь за то, что я раздвинула перед ним ноги.

Пожимаю плечами, не находясь с ответом. Не признаваться же ему в том, что я хочу знать о нём больше, потому что влюбилась как идиотка.

Нет.

Эту информацию я унесу в могилу. Потому как, если до Мирона дойдёт, что я уже нахожусь в его власти… ему станет скучно, и вот тогда он выпроводит меня за порог не только своей квартиры, но и своей жизни. А пока я продолжаю играть в нашу любимую игру кошки-мышки, у меня остаются кое-какие шансы на победу.

Ведь даже у самого беспощадного монстра есть сердце. Ведь даже чудовище умеет любить.

Я решаю больше не лезть к Гейдену с вопросами, хотя слова жгут язык. Молча ем свой незамысловатый завтрак и поглядываю на парня.

Обрисовываю взглядом широкоплечую, сухую фигуру Мирона с моими отметинами на плечах. Замечаю складку меж его бровей, которую хочется разгладить пальцами. Когда он задумывается о чём-то, уходя в себя глубже, чем обычно, то проводит языком по нижней губе несколько раз и, вскинув голову, смотрит в большое панорамное окно на свинцовое небо.

Он медленно пьёт кофе, иногда отвлекаясь на свой мобильный, на экране которого периодически вспыхивают сообщения. Некоторые он просто смахивает, другие, наоборот, открывает слишком быстро, печатая ответ. Интересно, кто ему пишет? Другие девушки? Вика? Или, может, Соколов?

У меня нет никакого права на ревность, ведь отношений у нас тоже нет, но я ревную.

Этот завтрак — почти как у настоящей парочки — ранним воскресным утром настолько не вписывается в наше безумное общение и будни, что не могу сдержать тихого смешка, когда думаю об этом.

Теперь Мирон смотрит на меня, вопросительно выгнув брови.

— Что? — спрашиваю с вызовом, как совсем недавно он.

— Хочешь ещё что-то спросить?

— Ты не ответил на прошлый вопрос. Он всё ещё актуален.

— Илья Аспидов школьный друг Марка, — голос Мирона выдёргивает меня из собственных мыслей.

Не знаю, насколько сильно Гейден решил со мной пооткровенничать, но я буду собирать все крупицы информации, которые он готов мне дать. Мне интересно всё.

— И твой?

— И мой.

— Нет более злейшего врага, чем бывший лучший друг? — догадываюсь я.

— Типа того.

— Они не поделили Еву? Или вы все не поделили Еву?

Мирон прищуривается.

— Ладно, этот вопрос снимается. Ты не подумай, я не ревную, — вру.

Образ правильной особенной Евы так и стоит перед моими глазами. Такие, как она, девственность не продают. Такие, как она, ждут принца на белом коне с кольцом в руках и только тогда вручают ему свой цветок. Я незнакома с Марком, но что-то мне подсказывает: ничего рыцарского в нём, как и в его брате, нет совсем.