Я закрываю дверь на замок, а она кладет трубку, закончив разговор. Щелчок дверного замка дает четкий сигнал, что я пришел не по рабочему вопросу. С тех пор, как я отрезал веки мистеру Стоуну, я чувствую возбуждение.

Похоть.

Мой любимый грех.

Мур встает с кресла, чтобы понять мой настрой. Нет, милая, сегодня трахать тебя я не буду. Во-первых, у меня осталось слишком мало времени, а во-вторых, сегодня твоя помада слишком яркая, будто у шлюхи. Но на члене она будет смотреться идеально. Чувствовать твой вкус сейчас я не хочу. Она освобождает кресло и встает рядом с ним, будто думая, окажется она сегодня на столе или на коленях. За четыре года можно было бы и привыкнуть, милая. Колени – это место, где тебе позволено быть чаще. Я уважаю ее как декана, но не как женщину. Жена из нее получилась хуже начальницы. Я видел ее мужа один раз за все это время сразу после того, как трахнул ее после лекции. Ее довольная улыбка и испарина выдавали ее с потрохами. Она только слезла с моего члена, который до этого был в ее глубокой глотке, и поцеловала мужа в щеку при встрече. В тот момент я перестал уважать ее. И после того дня я не трахал ее больше за пределами ее кабинета. Она была хороша, опытна и вынослива. Она была доступна в любом месте, куда бы мне захотелось. Сейчас я предпочитаю лишь ее глотку, изредка наклоняя ее саму над столом. По ее серым глазам, по тому, как она уже переминается с ноги на ногу, я вижу, чего она хочет. Прости, милая. Я подхожу и расстегиваю ремень, давая понять, что не сегодня. Возможно, мне стоит найти новую удобную глотку. Нужно будет присмотреться к своей практикантке. В ближайший год она будет ежедневно попадаться мне на глаза. Возможно, нужно будет добавить ее в список снятия напряжения.

Острые когти на моем животе отвлекают меня, Роза наивно думает, что ее маникюр меня возбуждает. Милая, меня возбуждает похоть, которая плещется в твоих глазах, а не твои излишне длинные ногти. Она опускается на колени – туда, где ее место было и в первый раз, когда она решила отсосать мне в учительской четыре года назад. Это удобно – иметь рядом такой вариант. Только сейчас замечаю ее белую рубашку с глубоким декольте. Я рад, что она одета. Не люблю, когда она снимает с себя все, я видел лишь раз ее полностью обнаженной. Мне не понравилось. Бюстгальтер должен придерживать ее грудь, а юбка должна быть просто приподнята. Я люблю смотреть в глаза, когда трахаю ее. Они закатываются, они на грани потери реальности. Похоть. То, что я люблю. Она не церемонится, Роза уже стянула с меня брюки и трусы, и я сажусь в ее кресло. Сколько раз я уже сидел в нем? Не знаю. И все разы оно мне неприятно. Обивка сначала приятно холодит кожу, но после уже становится дискомфортно. Но сейчас я не хочу стоять. Она облизывает свои красные губы, немного смазывая помаду языком. Не люблю красный. Но сейчас не тот момент, чтобы просить стереть ее. Я расстегиваю пуговицы своего пиджака, устраиваясь поудобнее, и кладу руки на подлокотники кресла. Она слишком долго ждет. Будто пытается запомнить член, который и так часто видит. Не люблю ожидание. Наручные часы подсказывают, что до пары осталось меньше двадцати минут.

– Начинай.

Мой голос будто выводит ее из ступора. Обычно она более сообразительная. Роза сжимает член у основания рукой и погружает его в свой горячий влажный рот, обводя головку языком. Сегодня я не заставлю тебя долго стараться, я пришел уже возбужденный. Я чувствую, как упираюсь в ее глотку – идеальное место в этой женщине. Но мне нужно глубже, милая, я знаю, ты умеешь, если постараешься. Я не хотел наматывать ее черные волосы на кулак, но она слишком плохо старается. И даже язык, блуждающий по члену, не спасает.

Глубже, Роза, ну же.

Приходится схватить ее за волосы, не беспокоясь о том, что причиняю ей боль. Я надавливаю на ее затылок, а она будто просит пощады своими глазами, поднимая их на меня. Зря ты посмотрела, милая. Я вижу, что ты хочешь. Выражение ее лица показывает, будто ей нужно нежнее, но глаза – они не лгут. Я насаживаю ее глубже и уже вижу блестящие капли в уголках ее глаз. Давай, милая, ты можешь лучше, сожми губки потуже. И она сжимает.

Вот так мне нравится.

Я продолжаю направлять ее и начинаю чувствовать то, чего так ждал. Это можно сравнить с желанием чихнуть, когда только хочется, но еще не все. Яйца сжимаются и становятся тверже, пальчики Розы начинают их перебирать. Молодец, милая. Во всем члене начинает скапливаться пульсирующая тяжесть. Я вспоминаю, как веко отделялось от плоти, как кровь брызнула на защитный экран на лице, и подталкиваю рукой последний раз. Роза хочет отстраниться, но моя рука крепко сжимает ее черные волосы. Нет. Сейчас я хочу кончить как можно глубже в тебя. Еще, еще и еще. Мысли на секунду испаряются из моей головы, чувствуется легкость во всем теле, и я перестаю придерживать ее затылок. Этого больше не нужно. Я излился досуха. Полностью осушив себя. Прикрываю глаза и чувствую прохладу на члене, это означает, что он больше не в лучшем месте этой женщины. Не в ее глотке.

Я открываю глаза и смотрю, как она пытается привести волосы в порядок. Тщетные попытки. Извини, милая, старалась бы ты лучше, я бы не тронул твою причёску.

Я опускаю взгляд вниз, наблюдая красные отметины от помады на члене.

Отвратительно.

В кармане пиджака всегда есть платок для такого. Я вытираю помаду и ее излишние слюни, встаю с кресла и надеваю брюки.

– Благодарю, милая, сейчас мне было это необходимо.

Она улыбается, а я замечаю каплю спермы в уголке ее губ. Рука все еще держит платок, которым я протирал член, белой тканью я собираю прозрачную жидкость в углу ее рта и бросаю платок на стол. Он безнадежно испорчен. Я давно перестал уважать эту женщину.

– Бенджамин, нам нужно поговорить.

Никогда не любил такое начало разговора. А она будто краснеет. Я знаю, что она будет стоять на коленях до тех пор, пока я буду ей позволять. Но мне интересно, что она хочет сказать. Я даже заинтересован.

– Я слушаю тебя.

Я поправляю одежду и смотрю на часы. Говори быстрее, милая. У меня осталось семь минут.

– На этой неделе мы не сможем больше увидеться, ко мне прилетела дочь, она будет в университете все это время.

Она запинается, а я не понимаю, как ее дочь влияет на ее глотку.

– Я не хочу, чтобы Дейзи что-то заподозрила. У меня и так с ней очень сложные отношения.

О, милая, не переживай. Все наши тайны останутся за закрытой дверью твоего кабинета.

– Конечно, Роза. Не беспокойся.

Она тянется ко мне, чтобы поцеловать. Но я разве похож на человека, который будет целоваться после спермы на ее губах? Она сегодня слишком растерянная. Мне не нравится ее поведение. Я отстраняюсь. Отвратительно.

– Мне пора, милая, у меня лекция.

Не обращая внимания на женщину и ее лицо, где точно можно увидеть разочарование. Я подхожу к двери и открываю замок.