А бельё на ней гораздо изысканнее прежнего, дорогущий шёлк и тончайшие кружева… Хорт так увлёкся, пробираясь сквозь бесчисленные юбки и неудобный, по-дурацки зашнурованный лиф, к телу красотки, что не сразу уловил непонятный грохот: то ли пульс шумел в ушах, то ли за окном оповестила о скором явлении гроза. Нет, дошло до него мгновением позже. Это звук выбитой двери.

Следующего мгновения у Хорта уже не было: его приподняло в воздух и с силой швырнуло на утопающий в мусоре пол, и мусор этот ничуточки не смягчил падения.

Возню, от которой холодело внутри, и скрип рассохшегося дерева вперемешку с чужим громким сопением, Бьорд услышал очень отчётливо.

«Наверху двое неприятного вида особей, — прорвался к нему негромкий голос Арви. — Виррис здесь нет. Никого похожего на лорда Форриля тоже».

«Она внизу», — сообщил Зоратт.

С ладони слетело заклинание, а следом с жалобным треском слетела давно не крашеная дверь. И у Бьорда потемнело в глазах. Яркие рыжие волосы Виррис он увидел сразу, а потом всё остальное. Выродка в грязных сапогах, со спущенными штанами, разорванное платье, так странно смотревшееся на отвратительном тёмно-красном дырявом покрывале… Бьорд сшиб его на пол до того, как подонок успел повернуть в его сторону голову. Глаза никак не могли выхватить всю картину целиком, взгляд прыгал то на синяки на оголённых ногах его жены, то на обрывки шнура, больше не скреплявшего лиф на груди, то снова на ноги, на разорванные спущенные чулки, на судорожно вздымающуюся и опадающую грудную клетку, мятую тряпку, залепившую рот… Он осторожно подцепил пальцами батист с пятнами крови, и из горла Вир вырвался хриплый выдох. На лицо Бьорд спокойно смотреть не мог. Ни на что не мог. На руки, заведённые назад и наверх, удерживаемые грубо впивающейся в нежные запястья верёвкой, тоже. Он моргнул, отправляя тонкое ледяное лезвие с кончиков пальцев. Его жена застонала, почувствовав освобождение от пут.

Услышав близкое присутствие разрушительной силы льда, он обернулся, как ему показалось, очень медленно, как сквозь толщу воды. Где-то наверху раздались полные ужаса и боли крики, перешедшие в хрипы, а потом всё стихло. Почти всё. Были размеренные, ритмичные звуки ударов, один за одним. В рожу этой мрази, по рёбрам, в живот, который он наивно надеялся прикрыть, по голой заднице, на которую не успели натянуть штаны. Позади что-то хрипела его жена, но он не мог ни остановиться, не оглянуться. Перед глазами плавало кровавое пятно, тело под его ударами пыталось издавать какие-то звуки. И ещё один звук настойчиво стучался в затопленное яростью сознание; Зоратт не сразу сумел его перевести.

«Остановись! Хватит, ты же его в отбивную превратишь!»

В отбивную — недостаточно, — мысленно не согласился выдержанный невозмутимый северянин, но, тяжело дыша, опустил кулаки и убрал занесённую для удара ногу. Тело под его ногами осталось лежать бесформенной неподвижной кучей на блестящей ледяной корке; такая же корка осыпалась с пальцев Зоратта.

Сквозь мутную пелену он смотрел на ворвавшегося в комнату ортейра, с усов которого капнула на пол кровь. И Бьорд наконец нашёл в себе силы ещё раз посмотреть на Виррис. На разбитое лицо, растрёпанные прекрасные волосы, отвратительные пятна на груди и шее, оставленные неуместным проявлением страсти выродка. Ему отчаянно не хватало света, вокруг разливалась серый мрак, весь в кровавых росчерках, а внутри выл несуществующий зверь. Стряхнув с ноющих кулаков остатки ледяной крошки, Зоратт шагнул к жене, кое-как повернувшей голову, смотревшей куда-то за его плечо. Разбитые губы некрасиво прыгали, мучительно пытались сложиться в слова. Выходило плохо. Негнущимися пальцами он поправил на ней разорванное платье, чтобы прикрыть хоть как-то, осторожно отвёл с лица взлохмаченные пряди, бережно погладил скулу. Взгляд карих глаз остановился на его лице, а он так и не мог подобрать слов. Чувствовал за спиной присутствие Арви, полное звериной ярости, жажды убивать, а ещё страха и острого сожаления, но ничего у него спросить сейчас не мог.

Он поклялся беречь её, но не смог выполнить такое простое обещание.

Больше всего на свете в эту минуту Зоратт жалел о своём идиотском благородстве той ночью, когда Виррис без слов предложила подтвердить их брак. Вряд ли она знает, что снежная магия ортейров может достаться и ей, не вся, но хотя бы часть, и, разумеется, управлению этой силой потребуется научиться, но даже на первых порах Вир могла бы… То есть — он уже мог бы передать ей часть своего дара, и тогда сегодня она могла бы лучше защитить себя, а так… Его взгляд наткнулся на неровную полоску светлой кожи, обхватывающую шею жены.

Бьорд протянул руку, и очень аккуратно выполненное заклинание разрезало ошейник, не имеющий швов и застёжек. Девушка вздохнула, словно наконец-то обрела способность дышать.

— Виррис… Вир!

Её глаза закрылись.

Он очень осторожно поднял жену на руки. Надо унести её отсюда. Его бедра что-то коснулось: ортейр подошёл ближе.

«Они живы?» — Бьорд взглядом указал куда-то вверх.

«Пока да, — нехорошо усмехнулся зверь. — Увози тётю Виррис отсюда, Бьордхард. Я видел во дворе повозку: не самое удобное средство передвижения, но доехать до дома сойдёт».

Тот прижал девушку к себе чуть крепче; от неё пахло пережитым ужасом и отвращением, смешанным с отвратной вонью чужака, коего язык не поворачивался назвать мужчиной даже в мыслях, почти целиком заглушая нежный малиновый аромат. Клокотавшая в груди ярость схлынула, но мыслить трезво ещё не выходило, а вот Арви, обратившегося от усов до кончика хвоста в жаждущего крови зверя, требовалось сдержать.

«Мы уйдём все вместе, слышишь меня? Арви! Ты в порядке?»

Круглые кошачьи глаза смотрели на человека дико, сам хищник дышал неровно, через силу.

«Я в порядке, а Виррис нужна помощь, и чем скорее ты…»

«Даже не думай, мальчик. Точно в порядке? Тебя можно оставить на четверть часа рядом с моей женой? Я должен… Мне надо допросить… то есть побеседовать с этим мерзавцем, выяснить, причастен ли Форриль ко всему этому. А потом»…

«Я побуду, не беспокойся, — невежливо перебил оборотень. — Если этому будет чем беседовать, ты же ему все зубы выбил. Считаешь, это дело рук лорда Форриля? Слишком…грубо».

Виррис в руках Зоратта пошевелилась и тихо застонала. Не отвечая, мужчина с ношей на руках и пятнистый хищник мимо валяющегося без сознания Хорта вышли в тёмный коридор. Когда-то здесь было довольно мило, о чём говорили остатки стеновых панелей, обломок светильника и криво висящая рама зеркала с облупившейся позолотой и тремя-четырьмя осколками.