Шрифт:
Подсудимая (энергично):
— Я не сумасшедшая, я знаю, что говорю. И то, что я говорю, — истинная правда: судьба каждого человека должна свершиться.
Председатель:
— Подсудимая, поверьте мне, оставьте свою систему; суд никогда нельзя обмануть притворным помешательством. Не считая экзальтации, по-видимому, свойственной вашей натуре, вы вполне в здравом уме, что доказывает ясность большей части ваших ответов здесь же, на суде. Мы будем продолжать допрос. Вы сказали, что поступили в услужение к герцогине де Бопертюи с намерением отомстить ей или ее родным?
Подсудимая (резко):
— Да.
Председатель:
— Каким образом вы надеялись отомстить герцогине?
Подсудимая (нетерпеливо):
— На это я ничего не отвечу. Все равно мне не поверят; и, кроме того, чтобы объяснить все, пришлось бы…
Председатель:
— Пришлось бы?..
Подсудимая:
— Пришлось бы сделать подлость, а я ее не сделаю. Не спрашивайте меня об этом: я буду нема; и, наконец, все эти вопросы утомляют меня, мучают. Торопитесь, силы мне изменяют.
Председатель:
— Вы обязаны, даже в ваших интересах, почтительно отвечать на вопросы, которые вам предлагает суд для уяснения дела. Так как вы не желаете сказать, как думали мстить, то перейдем к другим вопросам. Вскоре после вашего поступления к герцогине де Бопертюи, она начала чувствовать первые приступы странной болезни, которая долго докторам казалась необъяснимой.
Подсудимая:
— Очень возможно.
Председатель:
— Герцогиня так вас полюбила, что никому, кроме вас, не позволяла ходить за ней?
Подсудимая:
— Да.
Председатель:
— Следовательно, вы признаете, что вы одна ухаживали за герцогиней во время ее болезни и сами приготовляли питье вот в этом чайнике? Оно здесь в числе вещественных доказательств. Питье было исследовано в день вашего ареста.
Подсудимая (поднимая глаза к небу с выражением усталости и нетерпения):
— О, Боже! Какая пытка! Когда же все это кончится?
Председатель:
— Вы опять начали отвечать рассеянно и нетерпеливо. Это неприлично, повторяю. Эксперты исследовали питье в день вашего ареста и нашли в нем значительную долю страшного яда — уксуснокислого морфина.
Подсудимая (пожимая плечами):
— Прекрасно! Если в чайнике нашли яд — значит, он был там.
Председатель:
— И вы обвиняетесь в том, что подмешали его в питье.
Подсудимая (раздражаясь сардоническим смехом):
— Ну и слава Богу!
Председатель:
— Отвечайте определенно: подмешивали вы яд в это питье? Да или нет?
Подсудимая:
— Яд должен быть, потому что без этого я не буду осуждена.
Председатель:
— Итак, вы признаетесь, что приготовляли отравленное питье?
Подсудимая (иронически):
— Разумеется, разумеется!
(Сильнейшее волнение.)
Председатель:
— Вы также узнаете этот пузырек, найденный при вас в вашем комоде под платками? В нем осталось еще порядочное количество уксуснокислого морфина. Признаетесь ли вы, что наполнили пузырек ядом для преступного потребления?
Подсудимая (совершенно-растерянно и насмешливо):
— Пузырек найден в моем комоде! Чей же он может быть, как не мой? Конечно, он мой! Кто его мог положить ко мне? Только я или сам дьявол…
Председатель:
— Подобный ответ безумен. Вы опять представляетесь сумасшедшей, что установлено и следствием. Отвечайте серьезно.
Подсудимая (гневно и нетерпеливо):
— Ну да, я подбавляла яду в питье, во все подбавляла! У меня яд был и в комоде, и на мне; всюду, всюду яд! Да, да, да, я отравила герцогиню де Бопертюи! Ну, довольны вы теперь? Вам такой ответ был нужен, не правда ли? Ну я и даю его! Но теперь, ради самого Бога, оставьте меня в покое! Мое дело окончено, я отравительница, это ясно, и не будем больше говорить; в особенности не спрашивайте меня больше ни о чем, потому что хоть в куски меня теперь изру-бите, а не заставите сказать ни одного слова.
(Действительно, несмотря на все настояния председателя, Мария Фово остается нема и безучастна. Она уставила глаза в одну точку, и только временами нервная дрожь кривит ей лицо.)
Председатель принужден отказаться от дальнейшего допроса Марии Фово и приказывает ввести вторую подсудимую, Клеманс Дюваль.
Ее вводят, но в это время судебный пристав докладывает суду, что доктора Бальи и Оливье были у герцогини де Бопертюи, и она заявила им, что в силах явиться на заседание. (Продолжительное движение.) Однако можно опасаться, что герцогиня ошиблась насчет своих сил, потому что во время переноса ее из отеля в здание суда ей два раза делалось дурно. Но в настоящую минуту она может явиться в суд и постарается ответить на вопросы.