— И правильно, что ты с ней покончил! Поделом! — подхватил Кривжа. — Хоть она из тебя смогла настоящего волка сделать!

Ярость закипела внутри Яромира.

— Что ты с ней сделал? — неожиданно для самого себя Яромира перешёл на крик. — Что ты сделал?!

Патша не ответил, но в его звериных глазах Яромир отчетливо прочитал тоску и вину.

— Хватит сопли жевать! — зарычал на брата Кривжа. — Волк должен гордиться добычей, какой бы она не была!

— Убил, разорвал, растерзал! — от злости Патша тоже перешёл на рык. — и мать в придачу!

Боль холодом вонзилась в грудь, а ненависть огнём обожгла голову и руки Яромира.

«Верея… милая, добрая девочка… Нет, он не мог! Он поплатится!»

— За что?! — Яромир до хруста костей и дерева сжал рукоять топора.

— Думаешь я хотел?! — Патша продолжал истошно рычать. — Я любил ее, слышишь, любил! На все ради неё…! Я к ней и так и эдак, но она ж от меня нос воротила! Налакался я, до беспамятства, Вассу умолял отдать Ве… её в жены, но ведь и она меня прогнала… Её прикрывала, а та от меня сбежать хотела… Но я все учуял! Никто не смеет насмехаться над сыном Волха! Слышишь?! Они сами разбудили зверя, за это и поплатились!

— Сожрал и сожрал шлёнду, — вмешался Кривжа, явно уставший от пустой болтовни. — не будет больше хвостом крутить! Делов-то! Не порть веселье причитаниями! Ты волк или дворняга?!

— Хорошая была девочка…, - грустно выдохнул Яромир. — В этот раз живым уйдет только один!

— И это явно будешь не ты! — взвыл Патша и оба волколака ринулись в атаку.

Яромир и Нов ничуть не уступали братьям-волколакам.

Нов лихо вертел большим топором, отражая все нападения Кривжи.

Яромир решил не прятаться в обороне, а с невиданной удалью полосовал волосатое тело Патши, довершая все это увесистыми ударами рук.

Он сразу приметил, как Патша неуклюже вёл себя в волчьем обличии: движения не отточенные, невероятно быстрые, но хаотичные и предсказуемые.

Вся его звериная сила ничего не значила, против набравшегося опыта и сил Яромира, умело парировавшего все нападки Патши.

Кривжа, видя, что Яромир заметно превосходит брата в мастерстве, решил действовать.

Мощным ударом он отбросил Нова на несколько шагов и тут же кинулся следом.

Здоровяк перекатился, сел и изготовил топор к нападению.

Широкое лезвие, под треск ломающихся костей, глубоко вошло в грудь Кривжи.

Он неистово взвыл, дёрнул лапами и бездыханно обмяк на древке.

— Сдохни, псина, сдохни! Знай, тебя одолел Нов — сын Ова!

Нов радостно воскликнул и встал на ноги, победоносно поднимая над головой тушу огромного волка.

— Только он тебе не сказал, — неожиданно, кроваво-красные зрачки Кривжи сверкнули в свете луны. — что у волколаков сердце справа!

Его острые когти вонзились в плечи Нова, лишив его всякой возможности на спасение.

От нестерпимой боли, Нов издал душераздирающий вопль.

Кривжа широко разинул пасть и засунул в неё голову здоровяка.

Щелчок зубов, треск костей и рвущейся плоти в мгновение заглушили крики Нова.

От увиденного, тело Яромира будто окаменело, от чего он тут же пропустил тяжелый удар Патши и откатился по земле на несколько шагов.

Кривжа, с ног до головы измазанный кровью Нова, поднялся на ноги.

Он с удовольствием перемалывал зубами голову Нова, так громко и пугающе хрустя костями, что даже на теле повидавшего всякое Яромира вздыбилась каждая волосинка.

Яромир видел, как из груди Кривжи всё ещё продолжало торчать лезвие двуручного топора Нова, и он не понимал, как волколак всё ещё оставался жив…

— А я его предупреждал, — прорычал Кривжа, выплюнув на землю оставшуюся кровавую кашу из неперемолотых костей и зубов. — Ну-ка, подсоби мне, брат.

Исполосованный Яромиром Патша подошёл к Кривже и, взявшись за древко, с треском костей выдернул лезвие из его груди.

Кривжа взвыл от боли и из оставшейся раны с напором хлынула черная, как деготь, кровь.

Он упал к телу Нова, вонзил в него лапы и принялся шарить по внутренностям.

— Говорил тебе, что нужно больше охотиться! — зарычал Кривжа на Патшу. — Ты только погляди на себя, стыдобище! Отмудохал какой-то человечишка! Еще волком себя называешь… Смотри за ним, чтоб не пытался убежать!

Но Яромир прекрасно понимал, что бежать ему было бесполезно. Он сидел на одном колене и старался продышаться перед предстоящим продолжением боя. Он чувствовал надвигающийся конец, но и стать легкой добычей для волколаков не собирался.