Наши силы сплетаются воедино, борются, отталкиваясь, но будто не всерьез, дразнясь и ласкаясь. Я не уверена, что полностью контролирую свою магию, но и одергивать не пытаюсь — она не предает меня, а следует моим истинным желаниям. Я не хочу причинить Эрику боль. Понимаю, что на нас обоих есть защита, но все равно осторожничаю на всякий случай и чувствую, что он действует так же.

Не знаю, сколько это продолжается. Будто не бой с противником, а тренировка с тенью, с твоим собственным отражением, но совсем иным. Мне казалось, я окажусь физически сильнее, с лучшей выдержкой, ведь Эрик сам как-то говорил, что давно не тренировался. Но на деле он легко поддерживает мой темп, не подает признаков усталости, его дыхание не сбивается с ритма, хотя мое тело специально долгими годами укреплялось особыми маго-физическими тренировками, что сделало меня намного сильнее любого среднестатистического человека. Но Эрик держится против меня на равных, не являясь профессиональным телохранителем, и это впечатляет.

Его магия так же сильна, плетения изящны. Больше всего он любит молнии и структуры из них: ветвистые, шаровые. Колкие стрекотания и мощные удары, способные отбросить на несколько метров назад. Это его стихия. Но также ему хорошо удаются ледяные заклинания: заморозить пол под ногами, чтобы он стал скользким, сыпануть ледяной крошки в спину, пытаясь отвлечь, разбалансировать контроль энергии.

Отвечаю ему вспышками своего любимого пламени и воздушными ударами, подыскиваю возможность применить что-нибудь похитрее. Против дротиков, жалящих, словно укус комара, и отвлекающих зудом, у него оказался неплохой щит. После строителей еще толком не убирались, поэтому потоками воздуха собираю пригоршню песка и пыли, пытаюсь запулить ему в лицо, но он отбрасывает каким-то физическим щитом на основе молний — мелкие разряды легко сбивают сор и рассеивают магию. Прищурившись, сзади бью воздушным кулаком ему под колени, стараясь уронить. Он пошатывается, шагаю вперед, собираясь его обезвредить.

Вдруг резкий удар молнии пронзает мою ступню и пробегает до самого пояса, парализуя ногу. Я покачиваюсь, пытаюсь восстановить равновесие и сообразить, как избавиться от чужой магии и как он пробил мой щит. Эрик легко восстанавливает равновесие и с ухмылкой делает какой-то пасс рукой. Вокруг меня возникает клетка из молний. Пытаюсь разбить ее взмахом секиры, но та неожиданно не поддается и будто липнет к одной из стен клетки, а после и руки мои растягивает в стороны — наручи притягивает к прутьям клетки. Молнии не жалятся болью, но не позволяют двинуться с места. Следом замечаю, что и мой доспех невозможно сдвинуть с места, будто его привязали.

Эрик шагает ближе с довольной ухмылкой. Клетка вокруг меня становится уже, он может подойти практически вплотную.

— Сдаешься? — спрашивает с довольной улыбкой.

Я сощуриваюсь. Ну, уж нет. Это какой-то нечестный прием-ловушка, ему я точно не поддамся!

— В твоих мечтах! Пока я способна двигаться, я не сдамся!

— Ну, как хочешь, — он с деланным равнодушием пожимает плечами, поднимает свой меч и внимательно проверят лезвие на предмет зазубрен. Будто тот не заклят от них.

Дает мне время выбраться из клетки и сбежать, но я никак не могу сообразить, как это сделать. Взгляд падает на пол, переключаюсь на магическое зрение. Точно. Хоть местные маги и не знакомы с рунической магией, это не значит, что у них нет своих способов подстроить ловушку. На полу петлей лежит тонкая нить, и я вижу, что именно к ней было привязано заклинание. Не слишком удачный физический носитель для ловушки.

Что ж, он первый начал использовать домашние заготовки. Левой рукой незаметно поддеваю ногтем часть рисунка на металлическом наруче:

— А ты все просчитал? — отвлекаю разговором, чтобы он не заметил легкого дуновения ветерка.

— Я действовал по обстоятельствам. Это просто… — осекается, пытается дернуться, но ничего не выходит. Меч выпадает из его ослабевшей руки.

Я ухмыляюсь довольно и вспыхиваю яростным пламенем. Сильнее, еще сильнее, разрывая антимагическую защиту на клетке. Не чтобы добраться до Эрика, а чтобы сжечь чертову нитку. Едва защита поддается, как нить вспыхивает фитилем, заклинание клетки рассыпается невнятными серебристыми искрами, и я шагаю вперед. Приставляю секиру к его шее:

— Сдаешься? — он не в силах двигаться, парализованный моим порошком.

— Как ты?..

— Сдаешься? — повторяю вопрос. Он меня действительно разозлил и должен это понять.

— Да…

Делаю шаг ближе и касаюсь его голого предплечья. С губ срываются знакомые с детства слова, и огненные змейки пробегаются по его телу, снимая парализацию.

— Что это было? — удивляется он, пошатываясь. Кое-как поднимает с пола свой меч.

— Порошок беалита, — поясняю, чуть расслабляясь.

— В смысле? Мне казалось, что «Беалит» — это имя твоей матери и оно означает «ночная красавица», разве нет?

— Да. А еще это название цветка. Беалит — ночная красавица. Один из самых ядовитых видов в Подлунном мире. Но ты не волнуйся, порошок, что я использовала, просто парализует.

— Почему же твоей матери дали такое странное имя? — удивляется Эрик.

— Так она же не стала телохранительницей, как я. Ее направление — быть наемной убийцей. Ни один господин, которого ей приказывают убить, не может спать спокойно.