— Тебе не нравятся мои слуги? — На протяжении всей трапезы Ирвинг не сводил с меня глаз. Даже в свою тарелку он смотрел реже, чем на мое лицо. При этом в уголках его губ таилась непонятная, загадочная улыбка.

В том месте, где он сидел, тень казалась особенно густой, а сам Ирвинг в своих черных одеяниях напоминал паука. Паука, который караулит жертву в центре сплетенной паутины.

Почему-то мне казалось: Древний ждет момента, чтобы опутать меня своими чарами, снова превратить мой мозг в сахарное желе, а потом…

Когда я думала об этом «потом», сердце будто раздувалось вдвое, становилось больше, тяжелее, почти распирало грудную клетку.

— Твои слуги… Как бы помягче выразиться? Своеобразные.

Эльф хмыкнул. В полном молчании он продолжал пожирать меня взглядом. Смутившись, я перевела тему.

— Так что там с Дырявыми горами?

Ирвинг помрачнел.

— Я решил, что мы не будем обращаться к Ведьме-Отшельнице. Я сам помогу тебе избавиться от опухоли.

— Сам? Но каким образом?

Очень мне не нравилось, когда люди, тем более темные колдуны, отказывались от своих обещаний и ни с того ни с сего резко меняли планы. Подозрительно. И крайне тревожно.

Ирвинг ответил не сразу. Он заговорил медленно, тщательно подбирая слова:

— Думаю, моих сил хватит, чтобы сварить зелье, способное исцелить твой недуг.

— А если не хватит?

— Хватит, — твердо, с ноткой раздражения произнес эльф.

— А если нет?

Я приготовилась спорить — все-таки на кону стояла моя жизнь — но тут замерла, ошеломленная внезапной догадкой: Ирвинг не желает отпускать меня в родной мир! Он настолько не хотел расставаться, что собирался искать способ оставить меня в Имании. Рядом с собой.

Я так ему нравилась? Или он просто устал от одиночества? Ведь никакую другую женщину Хедит к нему не подпустит.

— Что, если у тебя не получится? — прошептала я, опустив взгляд.

— Получится.

Голос Ирвинга стал вкрадчивым, в нем появились знакомые чарующие нотки.

«Началось, — поняла я и в предвкушении затаила дыхание. — Сейчас он опять будет подчинять меня своей воле, а потом лапать. А что я? Позволю? Или преподнесу ему сюрприз?»

Кожа на затылке покрылась щекотными мурашками. Дрожь волной устремилась вниз по позвоночнику.

Колдует! Как пить дать колдует! Завораживает. Вон каким плотоядным стал взгляд! Как нежно эльф гладит пальцами кружку, из которой недавно пил кофе. Даже не гладит — ласкает. Водит мозолистыми подушечками по краю, надавливает на стекло и все это время задумчиво смотрит на меня, будто представляет под своими пальцами не пустую чашку, а что-то другое. Мягкое, теплое женское тело.

Ну вот. Кажется, у Ирвинга получилось. Мои мышцы обмякли, я почувствовала легкое онемение в конечностях, дрожь в коленях. Голову словно набили ватой, но даже сквозь эту вату по-прежнему, пусть и с трудом пробивались мысли. Мысли, напоминающие сонных мух.

Что Ирвинг собирается со мной сделать? Обнимет, поцелует или зайдет в своих желаниях дальше? Будет ли все так же невинно, как в прошлый раз, или гораздо, гораздо интимнее?

Наверное, я не должна была осознавать, что меня заколдовывают. Однако я не только понимала, что происходит, но и, пожалуй, при большом старании могла бы воспротивиться магическому внушению. Могла бы, но не захотела.

Мне было интересно, что затеял Ирвинг. Мне нравилось тонуть в темных омутах его глаз, ощущать себя послушной марионеткой. С огромным удовольствием я отдавала власть над собственным телом в руки безумно красивого колдуна и не боялась последствий. Происходящее не казалось насилием, скорее — фривольной игрой, ведь в любой момент я могла попросить эльфа остановиться.

А он и не догадывался, что подчинил меня неполностью, что, несмотря на все его супер-пупер могущество, каким-то непостижимым образом мне удалось сохранить крупицу воли.

— Стало душно, неправда ли? — Резким, нетерпеливым движением Ирвинг отодвинул от себя кружку, которую до этого так двусмысленно поглаживал.

Похоже, он решил, что окончательно и бесповоротно затянул меня в свои паучьи сети. Я, разумеется, подыграла: расслабилась и расфокусировала взгляд, мол, смотри, какая перед тобой покорная кукла, — что ты будешь делать?

И эльф клюнул на крючок.

— Тебе не жарко? — Ирвинг облизал губы. — Мне — да.

Он расстегнул несколько верхних пуговиц мантии, обнажив белое горло и часть гладкой мускулистой груди. Рубашку эльф не носил. Под мантией было голое тело.

Горячо. Ух, горячо! И действительно душновато, аж пот над губой выступил.

— Так что, Диана? Тебе не слишком жарко в своем платье? — повторил Ирвинг, скользнув взглядом по моему телу.

Я почувствовала, как загорелись щеки. Намекает, чтобы я разделась?