Но не уснула. Уснешь тут!

Я даже раздеваться не стала на всякий случай. И на всякий же случай легла поверх одеяла, потому что под ним вообще-то тоже было темно.

Итак, я лежала, смотрела в потолок, со всех сторон меня окружала вязкая тишина — и тут ее нарушил странный звук.

Абсолютная, гробовая тишина — и вдруг звук! Конечно, я насторожилась.

Звук был похож на гул и раздавался из вентиляционной решетки у самого пола. Наклонившись к ней, я с изумлением поняла: то, что я слышу, не гудение труб, не шум ветра в дымоходах, не привычные шорохи старого дома, оседающего под тяжестью лет.

Голоса!

Из решетки вентиляции доносились голоса!

В особняке кто-то был. Кто-то, помимо нас с Ирвингом.

Хотя, может, древний эльф просто смотрел телевизор или слушал радио.

Ну-ну, конечно. Ты еще скажи, что он по мобильнику разговаривал или играл на приставке в компьютерные игры.

Поднявшись с колен и отряхнув юбку, я решила действовать в лучших традициях фильмов ужасов: спуститься вниз и посмотреть, что происходит, с кем там болтает Древний.

Перегнувшись через перила, я увидела Ирвинга. Он стоял в круге света рядом с книжным шкафом и с отвращением смотрел на кого-то, кто не попадал в мое поле зрения. Было заметно, что эльф пытается держать эмоции под контролем, но получается у него из рук вон плохо: чувства, которые он испытывает, так или иначе отражаются на лице — страх, неприязнь, желание поскорее избавиться от собеседника.

— И кого же ты притащил в свой дом?

Голос был женский, но словно не совсем человеческий. Так он мог звучать в компьютерной обработке: замедленный, приглушенный, доносящийся будто из-под земли. Тон, от которого по спине бежит табун ледяных мурашек, а волоски на руках встают дыбом.

— Не трогай ее. Уже завтра девчонки здесь не будет. Тебе не о чем переживать.

Да они же говорят обо мне!

Понимание оглушило и заставило нервно передернуть плечами.

На лестнице было холодно. Я вышла из спальни босиком, и за короткое время мои ноги успели окоченеть. Отопление что ли отключили? Ведь совсем недавно в этом же плотном шерстяном платье я маялась от жары, а теперь отчаянно мерзла, словно температура в доме резко упала на несколько градусов.

— Тебе она нравится. Не отрицай.

Нравлюсь? Нравлюсь Ирвингу?

Из моего рта вырвалось облачко пара — в доме стало еще холоднее. Пол под ногами, лестничные перила под ладонями — все ощущалось просто ледяным.

— Не нравится, — отозвался Ирвинг, и его голос дрогнул от напряжения.

— Нравится, нравится. А значит, должна умереть!

Нечего себе поворот! От неожиданности я ахнула, дернулась и, оступившись, едва не покатилась с лестницы вниз — благо, вовремя успела схватиться за перила.

И тут передо мной возникла она. Та, с кем разговаривал Ирвинг. Его невидимая собеседница.

Костлявая женщина, будто сотканная из дыма. С пепельно-серой кожей, с черными глазами, полными мрака, с узловатыми пальцами, которые заканчивались длинными когтями, как у хищной птицы.

Ее волосы извивались вокруг лица, точно черные змеи. Она плыла по воздуху, это чудовище, эта королева ночи, и тьма тянулась за ней широким призрачным шлейфом.

«Хедит. Наверное, это Хедит, — подумала я. — Та, о ком говорил Зайка. Богиня Мрачных Земель, с которой Ирвинг заключил сделку».

— Нет! Не смей! — Тишину разорвал испуганный мужской крик, и тотчас жуткая особа протянула ко мне когтистую лапу.

В ужасе я зажмурилась, приготовившись, сама не знаю, к чему. К боли? К смерти? Меня ведь обещали убить. Но ничего не случилось, и тогда я с опаской приоткрыла один глаз, а следом и второй.

Прелюбопытная картина нарисовалась, однако.

За несколько секунд Ирвинг успел преодолеть лестничный пролет и оказаться рядом с Хедит. Теперь с перекошенным от страха лицом он сжимал ее запястье, словно пытаясь остановить руку, занесенную для удара. Вот только богиня не спешила вонзать мне в лицо свой очаровательный маникюр. Уверена, оттолкнуть эльфа и совершить задуманное ей ничего не стоило. Но она медлила. Застыла соляным столбом и в шоке таращила на меня глаза.

— Кто ты такая, Свет тебя порази? — прошептала Хедит, и растерянность в ее голосе сменилась нарастающей яростью. — Под чьей ты защитой? Не местная? Не отсюда? Тебя защищают боги твоего мира?

— Ну, я крещеная, — тихо ответила я, инстинктивно пытаясь нащупать на груди освещенный в церкви серебряный крестик, который, к слову, не носила с подросткового возраста.

Богиня взвыла от бессильного гнева. Очень уж ей хотелось покромсать меня на красивые кровавые ленточки, да что-то мешало, и она рассерженной фурией взмыла к потолку, где закрутилась безумным вихрем.

Пока Хедит бесновалась, наши с Ирвингом глаза встретились, и эльф судорожно сглотнул. Щеки его были непривычно бледны, на лбу вздулась и пульсировала тонкая вена.

Он за меня волновался! Но тревога на лице постепенно сменялась чем-то иным — интересом. Прищурившись, Ирвинг слегка наклонил голову к плечу, и его взгляд, оценивающий, задумчивый, скользнул по моему телу сверху вниз.

«Тебе она нравится. Не отрицай».

Эльф словно размышлял над новыми, открывшимися обстоятельствами.