Но эти грустные мысли давно посещали Александра Сашина, а сейчас вот будни его работы, здесь в Тиличиках, здесь на севере Камчатского полуострова, и надо ему еще какое то время исправно тянуть свою милицейскую лямку, из-за этой восьмидесятипроцентной пенсии, а в противном случае уже бы три года был, как на заслуженном отдухе в возрасте то 37 лет, когда мужик только заматерел, когда мужик может еще горы своротить. Ему приходилось здесь ждать именно той повышенной пенсии, которая позволит ему быть более свободным, да и материально независимым уже там далеко отсюда, как все здесь говорят на «матерой земле». Приемные дети, как бы уже стоят на ногах, единственная и родная дочь от первого его брака давно уже вышла и замуж, и ребенка уже у него родила, да и муж у нее неплохо в связи зарабатывает. А ему лично хотелось вот завести не суетных пчёл и спокойно слушать их жужжание, поставив свой балок под раскидистой липой там на рязанщине в родных краях, где прошло и детство, да и его спокойная юность.

– Приказываю Вам за два часа найти Умьявилхина Николая и оформить его к нам в КПЗ. У него там штраф за хулиганку на танцах уже три месяца, как выписан, кажется в мае и до сих пор не уплачен. Пусть немного посидит, завтра оформим его для острастки через мировой Суд на пятнадцать суток.

– Слушаюсь! А на кого сдать само ИВС? – переспросил старший дежурный по ИВС, вращая связку ключей от оружейки.

– Там побудет Гордиенко Андрей, – скомандовал старший офицер и продолжил. – Да, я не думаю, что Вы долго его будете искать. Поищешь у Кукушкиной Оксаны он давно обитает у неё. Буквально вчера видел его у Дома культуры в Верхних Тиличиках.

Действительно, только на дежурном милицейском довольно старом и ржавом УАЗИКе прибыли на квартиру к Кукушке Оксане и её младший сын Макс дома:

– А дядя Коля, – сообщил им, – ушел к другу Алексею Ваямретылу.

Его квартира была совсем не далеко, буквально через один дом на соседней улице. Не стали заводить машину, а прошли пешком и громко, постучали в новую но, как у всех здесь коряков давно обшарпанную дверь, так как та была склеена не то с прессованного картона, не то просто с бумаги и сверху окрашена буквально на один раз. Хоть дом и новый, только в 2007 введен после памятного всем Тиличикцам землетрясения 21 апреля 2006 года, когда половина домом в Нижних Тиличиках было повреждено, и все жители с радостью, кто ждал сертификаты, а кто и новое, восстановленное жилье в Верхних Тиличиках, чтобы здесь жить, как и ранее. Но возведенное жилье в такой спешке из товаров приобретенных где-то там в Китае понятно было такое хлипкое, а еще запах в квартирах не то формалина или формидрона не то самого бензола или толуола, который не выветривался даже при открытых форточках всю зиму. Да коряки и здешние чукчи так привыкли, что форточки они и не закрывали, так как в своих чумах с детства они привыкли дышать свежим воздухов без этих посторонних примесей, от которых голова под утро была такая чумная, как бы ты красил в каком то цеху кузова автомобилей или, что-то еще.

Закономерно, что землетрясение силой в 9,3 балла по шкале Рихтера, оставило в душе буквально каждого жителя, всех кто его ощути и на себе испытал ту существенную зарубку природного глубинного страха в памяти каждого, а еще и человеческого того наверное никогда неугасимого даже временем невроза у многих здешних людей, переживших, как само-то землетрясение 21 апреля 2006 года, так и период покуда, восстанавливали все инженерные коммуникации и сельское инженерное обеспечение самой жизни людей, да еще строили верхний поселок Тиличики на, что из общероссийского бюджета по специальной программе на восстановление сала кажись ушло почти 3,6 миллиарда рубликов.

– Кто там? – чуть приоткрыл дверь двухкомнатной квартиры уже довольно таки веселый, так как буквально с четырех часов дня они сидели и выпивали за столом на кухне и, как всегда, по пояс голый выглянул из двери раздетый Алексей Ваямретыл. На левом его плече красовалась выразительная синяя татуировка в виде полого и еще цветной краской не закрашенного изнутри христианского креста. Когда его друзья, или даже многочисленные знакомые спрашивали, чтобы это на самом деле значило, он сам не мог внятно пояснить, так как сделали ему татуировку кажется владивостокские зэки, когда он сидел в ИВС в Тиличиках в прошлом году за не уплату очередного своего бесшабашного штрафа из-за какого то по счету, устроенного им небольшого дебоша и, как всегда, в районном Доме культуры и, как всегда на той субботней их вечерней дискотеке, когда в районом Доме культуры собираются буквально все Тиличикские, да и Корфские как их прозвали здешние милиционеры не зрелые «петушки», чтобы и себя показать, да и девчонок себе выбрать. Молодость. Неопытность. Игра всех их гормонов. И, их этот особый молодежный только-что к ним пришедший с берегов Тихого океана хомминг, их этот тестостероновый неожиданный вероятно и для них самих взрыв всего и вся буквально изнутри, когда их кровушка и кровь их то в висках так бурлит, когда уже не важно, почему и из-за чего, а важно, что и как, и когда, важно потому, что ты в этом стаде тебе подобных самцов и на тебя еще они смотрят, подбадривают они твою спесь и, не обязательно ведь словом, а уж взглядом уж точно подбадривают и понятно, что подталкивают к показному твоему геройству, к тому ритуальному действу настоящего оленя самца и еще зрелого хора, который стоит непобежденным на самой высокой сопке и удовлетворенно осматривает здешние свои просторы и удовлетворенный своим ристалищем осматривает своих оленух, уставший и одновременно удовлетворенный своей победой, осматривает покорный ему олений гарем. Важно, что силы и энергия еще у тебя есть, важно, что твой неожиданный удар такой ведь меткий и такой еще ловкий, да и для него неожиданный, и ты бьешь в тот самый момент, когда твой противник еще ведь как следует и не изготовился, когда он и не ждет вот такого сильного твоего предательского удара, еще ведь не понимая, как в таком утлом теле может быть такая взрывная мышечная сила, валящая его в миг на землицу, на здешнюю вековую тиличикскую каменисто-песчаную землицу и, когда он твой противник повержен, уже не важно кто он на самом деле друг или враг твой…. Тогда тебя самого и еще молодого Алексея Ваямретыла разбирает тот внутренний неведомо откуда берущийся мальчишеский зуд и самая высокая гордость за самого себя, за свою такую вот силу, за такую свою смелость и ловкость, и еще способность отстоять самого себя, тогда такое бахвальство твоё так из самого тебя и прет, и ты наблюдаешь, как же на самом деле реагируют на твои действия твои как тебе кажется верные «друзья», а еще твои теперешние собутыльники, и он сам радуется той своей победе над ним. Тогда на твоей душе такая радость, что ты такой действительно сильный, что ты еще и настоящий победитель, а всё остальное, и даже твой скорый арест, приехавшими ментами на пятнадцать суток и, не важно в такой радостный для тебя момент….. Двум своим ровесникам Олегу Гайдукову и Ефиму Пантюхину он разбил их плоские как у всех коряков носы, как он любил затем говорить об их расплющенных после метких ударов их носах. Досталось и еще зануде Тнуптину Ивану, «пидару» последнему, а еще и сифилитику, пытавшемуся не так давно по пьяне изнасиловать мать его лучшего друга Алика. Их кровушки, там на бетонном крыльце была целая лужа. Но ребята по утру, за очередной бутылочкой полторашной пивка не то «ДВ», не то кружащей их молодую головушку «Мельник» быстро и помирились между собой, и реальных претензий к нему не имели, так как были фактически его сородичами и здешними соплеменниками, да и полностью признали ту свою вину, так как кажется скоропалительно и даже не вежливо отозвались о его жене Айне вслух, намекая на её стороннюю связь со строителями, приехавшими восстанавливать их село после катастрофического землетрясения с далекого отсюда Владика, вернее Владивостока. Но, и поделать никто ничего теперь не мог. Скорую помощь вызывали сами, испугавшиеся тогда крови работники Дома культуры, так как думали, что Ваньку Тнуптина тот реально убил, так как лужа крови из под его разбитого носа была с хороший круг от тазика. Лежал тот в отрубе с полчаса, после Алешкиного хука справа и последующего резкого, как всегда удара левой в его нос.

А уж работники скорой те ведь, как всегда, оперативно по телефону в милицию сообщили о драке в селе и уже через час или два участковый, и дежурные менты искали их и, опрашивали всех быстро разбежавшихся свидетелей, так как внутренние инструкции и сам Нургалиев их министр внутренних дел требует всё регистрировать, хоть домашняя кошка тебя бы поцарапала. Да и понятно, надо им всем как-то милицейские штаты то постоянно увеличивать, а для этого нужно в самой системе улучшить не только регистрацию, и важно, что хоть в том далеком, описанном только Александром Солженицыным и только им в далеком 1933, и вот теперь в 21 веке, ничегошеньки в самой этой репрессивной системе не меняется. Строгое указание сверху и оно формально выполняется внизу, да еще как, и это потому, что сама власть должна системно подходить к таким сложным проблемам, как закон и его соблюдение, прежде всего самими работниками милиции. В таких случаях менты уж, как те коршуны тут как тут. Им бы только разобраться и остановить внезапно, как всегда, возникшую свару. Коренные ребята же сами и помирились быстро потому, что те наши общероссийские законы, которые написаны там где-то далеко в нашей столице в Москве в их здешней молодежной тиличикской, нымыланской, корякской и камчатской тусовке, практически не действовали и не могли быть здесь по полной применены во взаимоотношениях между собою. И, вот эта довольно легкая, и такая кажись безобидная драка для них было тем особым, может еще и молодежным бравированием, чтобы показать всю свою только может быть нарождающуюся где-то там внутри мужскую их удаль, которая у них где-то там внутри рождалась и давно уже зрела независимо от их желания кем-то быть или кем-то стать, и еще ведь им самим так хотелось показать всю свою эту юную силу, накачанную в здешнем тренажерном зале, показать всю свою ловкость и всё особое умение отстоять своё многочисленное племя и свои те особые молодежные тусовочные их неведомо откуда берущиеся принципы, которым он следовал, как настоящий и преданный своему хозяину камчатский самурай, строго блюдя свои принципы, строго им следуя, нисколько не отклоняясь от выбранного им жизненного пути.

Понятно, что жену свою Айну Алексей Ваямретыл любил так беззаветно, так безмерно, так по-особому можно сказать по-детски трепетно и ни с кем бы не разделил её сказочное ночное ложе, никому бы её и никогда не отдал бы, хотя сам не прочь был заночевать в здешнем чужом доме, и даже там, где были молоденькие девчонки, довольно легко, отзывающиеся на его не такие уж настойчивые ухаживания, так как по своей природе Алексей Ваямретыл и не был настоящий то донжуан или тот же французский мопассановский ловелас, как его называли верные его друзья и Даниил Кокандя, и Колька Умьявилхин, и Артур Яилгин.

Он не был еще настоящим тиличикским ловеласом или еще донжуаном, соблазняющим и на раз коллекционирующим всех здешних девчонок или девочек, как это любил хвастаться его старший друг Дима. Или это по их здешней северной особой полуспящей припорошенной белым снегом природе к нему вероятно еще не пришел тот особый северный взрывной неумолимый ко всем нам хомминг, который вот буквально в конце этого мая, как только здесь на полуострове уйдет последний лёд с рек, так страстно позовет всю тихоокеанскую красницу в здешние полноводные камчатские реки, что никакие расстояния, что никакие уж каменные преграды всех речных перекатов, никакие бурные её перекаты уже не остановят её рунный ход и, тогда тысячи её тонн, а то и целый миллион тонн её можно здесь еще, и поймать, никак не нарушив тот великий здешний тихоокеанский природный естественный их баланс и тот извечный хомминг их движения вверх по течению многочисленных камчатских рек.