— Тебе нравится господин Блек? — без вступлений спросила монна, глядя на меня совершенно трезвым взглядом.

— Я не совсем понимаю, какого ответа вы ожидаете.

— Понимаешь, — нажала Юджиния.

Я вздохнула, пытаясь подобрать слова.

— Дженис хороший человек. Он всегда вел себя по отношению ко мне уважительно.

— Хорошее начало, — моргнула монна.

— Мне больше нечего добавить.

— А от него тебе больше ничего и не надо. Этого хватит, — подытожила Юджиния.

— Хватит для чего? — я пальцами сжала ткань платья, прекрасно понимая, куда движется разговор.

— Он самый богатый холостяк Наймарра, — по словам проговорила Юджиния, выделяя главные три, — ты за ним будешь, как за каменной стеной. Не принимай слишком близко к сердцу, но лучше ты не найдешь, потому что лучше просто нет.

— Почему вы мне это говорите? Я не думаю, что у нас было достаточно встреч для того, чтобы Дженис воспылал ко мне чувствами.

— Девочка, — заливисто рассмеялась монна, — мужчина за одно мгновение способен понять, что именно он хочет делать с женщиной. Поверь, на лице у Джениса было написано всё, и даже больше! Поэтому ты пойдешь на прием в честь Арувеля и проведешь весь вечер с господином Блеком. Это то, чего он ждет.

— Да, я пойду на прием. Но только для того, чтобы объяснить Дженису, что между нами ничего не будет.

— И в тот же день вылетишь из моего пансиона, — будто между делом сказала монна и как ни в чем не бывало, пригубила вино.

— Что?

— А что ты думала? Что будешь меня позорить на весь Наймарр, и я спущу это тебе с рук?! В высшем обществе существуют негласные правила. Уважаемых господ, которые выбирают себе даму сердца, не опрокидывают, как мальчишек! — пламенно проговорила Юджиния.

— Монна, я устала. Хочу пойти к себе.

Не дожидаясь позволения, я поднялась с кресла и, выпрямив спину, вскинула голову, чувствуя, как на мои плечи только что лег неподъёмный груз.

— Обещай мне, что на приеме будешь вести себя достойно воспитанницы пансиона Юджинии Кловер.

— Обещаю.

— Иди, дорогая, отдыхай, — на прощание монна улыбнулась мягкой, открытой улыбкой, будто только что не говорила ранящих и унизительных слов.

Я пронеслась по лестнице ураганом и юркнула к себе в комнату. Глаза застилали гнев и обида. Куда деваться, если меня выгонят из пансиона? На улицу, к бродягам, которые кочуют из города в город?

В окно бил мелкий дождь, отговаривая от вылазки этой ночью, но как только звуки пансиона стихли, я с двойным запалом достала из— под кровати сумку с одеждой. Оттуда я выудила темно коричневую безрукавку, свободную рубаху и подходящие штаны на подтяжках, как у простых рабочих. Они, правда, были великоваты, несмотря на то, что это был самый маленький мужской размер.

Я быстро переоделась, надела черные сапоги на тонкой подошве, на голову нацепила укороченную кепку. Заплетенные в привычную косу волосы предусмотрительно спрятала под безрукавку и глянула на себя в зеркало.

Оттуда на меня смотрел рабочий парнишка, невысокий и щуплый. Никто даже в такое позднее время не обратит на меня внимания. Это и было мне нужно — добраться до Рамиса незамеченной и в безопасности вернуться обратно.

Крадучись, я прошла по коридору мимо закрытых дверей других воспитанниц. Кусочки лунного света отлично освещали пространство пансиона. Заглянув к Весте, я убедилась, что подруга уже ушла. Скорее всего, она не ожидала, что беседа с монной будет такой короткой.

Я тоже не представляла себе такого разговора. Вылететь из пансиона я, конечно же, не хотела, только вот по капле выдавливать из себя любовь к Дженису не собиралась и подавно. У меня в запасе есть несколько дней до наступления Арувеля, и я придумаю, как выкрутиться.

Бесшумно спустившись вниз, я скользнула под лестницу — там находилась дверь в оранжерею, нужно было только пройти через крохотную подсобку. Маленькая и неприметная, она была складом инструментов садовника, который ухаживал за растениями и садом. Дверной замок тихо щелкнул. Я всмотрелась в темноту «парадиза», так называла свой сад Юджиния.

Похожий скорее на картину художника, сад был безупречным даже с наступлением ночи. Вычищенные дорожки вели к самым причудливым и редким растениям, привезенным из разных городов Объединённых Земель. В самом сердце парадиза находился пруд, в котором резво поквакивали его обитатели.

Специально прокладывая путь за кустами погуще чтобы меня не было видно, я старалась избегать затаившихся мохнатых бабочек, что питались цветочным нектаром по ночам, и пауков.

В самом конце оранжереи, за толстым стволом дерева, напоминавшего бочку, находилось именно то, что я искала.