Вот это понятно. Это на их языке. Даже какое-то облегчение с просветлением промелькнуло во всех глазах. Кроме Чачиных. Этот, похоже, поумнее других будет. Но не долго.

– Это с кем же делиться?
– уточнил мордастый Бывалый. Мне даже показалось, что он хочет бросить в меня недочищенный апельсин.
– С тобой, что ли?

– Ну, со мной, - уклончиво пояснил я.
– Или с народом.

Первым заржал весельчак Тарасик. А потом ржали все.

– Веселый ты парень!

– Ты не артист будешь?

Еще какой. Народный даже.

И я продолжил, когда они устали:

– Вот мое предложение. Все, неправедно нажитое насилием, махинациями и убийствами, всю свою движимость и недвижимость, все свои банковские счета в нашей стране и в ненаших странах вы возвращаете, скажем, государству. В моем лице. И вкладываете все средства в восстановление и развитие городской промышленности и сельского хозяйства района... подождите с возражениями. За это вы будете иметь определенный процент прибыли с этих производств. В соответствии с объемом вложенных средств и степенью личного участия. Причем заметьте: чем выше будут показатели роста, тем больше вы получите. То есть я предоставляю вам возможность активно влиять на дела в наших общих интересах.

По мере того как я говорил, становилось все тише - вплоть до самого нижнего уровня, до мертвой, стало быть, тишины.

Еще бы! От такой дурной наглости не только дар речи потеряешь, всех остальных даров лишишься.

Но все в жизни держится на единстве и борьбе противоположностей. И согласно законам диалектики, тишина сменилась обвальным грохотом. Уронив салфетку, хихикал даже официант или как там его. Для конспирации.

Сейчас они меня качать станут. И на руках в свои закрома понесут.

Чача тоже смеялся.

И я ему улыбнулся.

– А если... если...
– корчился, жизнерадостно захлебывался он. Тот самый, кому радоваться жизни осталось всего несколько минут.

– А если... если мы посоветуемся и не примем ваше предложение?

Все замерли в предвкушении. Тарасик даже рот заранее распер для нового смеха в ответ на мои объяснения. Как дитя в цирке, при виде клоуна.

– Если нет?
– Я пожал плечами.
– Если нет, тогда вот так.- И я медленно и плавно - чтобы не ухлопали раньше времени, решив, что я хватаюсь за необнаруженный при обыске пистолет,- достал из кармана листок с цитатами.
– Тогда вот так. Это несколько выдержек из ваших "характеристик".
– И я огласил некоторые для примера.
– Как видите, все вывместе взятые и каждый по отдельности - заслуживаете по совокупности деяний смертной казни.

Ну, это не смешно. Это неописуемо глупо. И так же нагло.

– Через повешение?
– зловеще разрядил обстановку бывалый.

– Сами выберете. Что кому милее. У меня свой УК, по принципу: око за око. Вот ты, например, утопил своего конкурента в бочке с бензином. Причем гуманно: за несколько раз. А строптивого лавочника уморил побоями и голодом. Пожалуйста, выбирай, я не возражаю... Так что, господа бандиты, сдавайте оружие, распускайте свое воинство и включайтесь в мирное созидание, чтобы упорным и самоотверженным трудом заслужить снисхождение народа. Пока я даю вам такую возможность.

– Господин Серый...
– медленно и взвешенно начал резюмировать Чача.

По глазам, по тону я уловил, что он, конечно, полон сомнений, не находит решения, потому что сообразил наконец-то - Серый не пришел бы с такими наглыми требованиями, если бы не был уверен в своей безопасности. Но почему он в ней уверен? И не пахнет ли опасностью от этой безопасности?

– Господин Серый, а вы сами каким путем предпочитаете отправиться отсюда туда, - он показал пальцем в небо, - быстро или медленно?

Правильно, что товарищем не назвал. Это оскорбительно.

– Сожалею, что вы не врубились. Даю разъяснение: здание блокировано моими людьми. И поскольку никто из вас ничего не заметил, то ясно, насколько это серьезно. Здесь у меня шестьдесят парней, хорошо обученных беспощадно справляться с такими, как вы. Каждый из вас, каждый ваш охранник взят на прицел. Разделать вас - это просчитано - одна минута с небольшим, включая контрольные выстрелы. Доказательства нужны? Пожалуйста.

Я торопился. И так затянул: кое-кто, не выдерживая, уже начал привставать со своих мест, чтобы растерзать меня собственными руками. Или зубами.

Достал свою блестящую зажигалку - она пустила солнечный зайчик в окно за спиной и дальше - в далекое ясное небо,- щелкнул и приказал в нее:

– Внимание. Здесь Серый. Акция!

Выстрела не было слышно.

Пуля почти беззвучно прошила бронированное стекло, прошла мимо моего правого уха и влепилась Чаче Щеглову точно в лоб.

Удар отбросил его назад, и он упал на спину вместе со стулом.

На секунду все замерли. И я в том числе.

Потом кто-то завизжал, кто-то бросился к Чаче, а остальные- к стенам, прижались к ним, ища защиты.