— Ну вот и умничка, хорошая девочка, — шепнул в висок, когда я наконец сдалась и прибалдело затихла в его объятиях. — Ни один случайный хомячок не пострадает, клянусь.

И действительно, уже к вечеру мы бросили эту машину, целую и невредимую, возле магазина в центре одного из попутных городов. И окольными путями отправились в обратном направлении — мимо того места, где совершили это разбойное с угоном, мимо местечек, где снимали жильё для ночёвок в прошлые ночи, и дальше — куда глаза глядят.

Тогда-то до меня и дошло, что Гордеев специально творит весь этот беспредел — чтобы оставить ложный след в ложном направлении. И кто бы знал, как я от всего этого устала! Но последней каплей, как всегда, стала мелочь.

В тот вечер мы прибыли на попутке к очередному месту ночёвки в очередном городе, и пока Игнат принимал душ, я вышла во двор осмотреться. А если прям серьёзно — накрыло волнением, которое нужно было хоть как-то унять. Просто обычно в душ я всегда ходила первой, а тут — не успели мы приехать, как там закрылся Гордеев. И для озабоченной безответной страстью меня это стало сигналом — сегодня между нами точно случится что-то особенное!

И что-то особенное действительно случилось. Но не между нами: возвращаясь с прогулки, я застукала Гордеева с женщиной. С Ларисочкой, если быть точнее. Той самой. Шимпанзе. И я явно не должна была об этом узнать, иначе, какой смысл им устраивать свиданку так далеко от дома?

Ещё издали увидев Гордеева, Лариска поспешно докурила и с раскрытыми объятиями шагнула к нему навстречу. Как всегда стильная и ухоженная. С хищным алым маникюром, в облаке дорогого парфюма и, наверняка, в эротичном нижнем белье. Они обнялись и пошли к поджидавшему их такси. Спасибо не начали сходу целоваться. Впрочем, что это меняло? Что я, ни разу не видела, как они сосутся?

В квартиру я вернулась в такой трясучке, что еле вставила ключ в замок. На кухонном столе лежала записка: «Ушёл по делам, сегодня не жди»

Я проревела полночи. И ненавидела себя за это даже больше, чем самого Гордеева за… А вот за что? За то, что даже в бегах поддерживает связь с любовницей? Глупо, боже, как же это глупо! Но разве ревность поддаётся контролю? Вот и я не могла успокоиться. Вспоминала ночь у костра, поцелуи в ушко, запретные ласки… и представляла в каком упоительном кайфе сейчас находится эта счастливая овца. Уж у них-то там точно не пионерский петтинг!

Конечно возникло желание рубануть с плеча. Просто плюнуть на всё и сбежать. Но как и куда? Паспорта нет, денег тоже. Да и в чём смысл, если Мороз всё равно найдёт и «вернёт на исходную»?

И я осталась. Но когда на рассвете в замке повернулся ключ, и на пороге спальни, мгновенно заполняя её своей сногсшибательной кобелиной аурой, появился Гордеев — пожалела, что струсила. Да и не струсила вовсе, а просто, как и предрекал Мороз, не смогла. Потому что всё. Окончательно пропала. Слабачка.

— Слав… — Коснулся Гордеев моей щиколотки. — Эй, засоня!

Я отдёрнула ногу и села. Хмуро глянула исподлобья:

— Ну?

От его прикосновения по телу до сих пор рассыпались предательские мурашки, и это ещё больше злило. Хоть реви опять.

— Подъём, говорю. Пора ехать, — усмехнулся он на мой недовольный видок, и просто ушёл на кухню.

Там вынул из холодильника палку колбасы и вгрызся в неё не отрезая. «Поебать поебли, а покормить — не покормили» — часто шутила Верка, когда с диким жором возвращалась под утро от Толика. Вот и этот — оголодал, бедолага. Гад.

— Не поеду, пока не скажешь куда! — демонстративно упёрлась я. — В конце концов, это…

— В Нижний, — ответил вдруг Гордеев.

Я аж подзависла от неожиданности.

— Эмм… В смысле… В Новгород что ли?

— Тагил. Давай, — сунул мне надкушенную колбасу, — настругай бутеров в дорогу. А я прилягу пока. Всю ночь не спал.

— Ну и почему не броневик президента? — фыркнула я, обнаружив перед подъездом очередную машину. На этот раз новенькую иномарку. — Его хотя бы на постах проверять не будут.

Вместо ответа Гордеев, порывшись в бардачке, сунул мне в руки что-то алое.

— Временный. Лучше не светить, но на крайний случай пусть будет.

Я даже почти не удивилась. Подумаешь, фальшивый паспорт! Под невозмутимым взглядом Гордеева демонстративно сняла и выбросила в окно кроваво-красную обложку из лаковой кожи, от которой буквально разило сексуально-озабоченным вкусом одной зловредной шимпанзе. Открыла главный разворот: Наталья. Ну что ж, спасибо не Лариса.

— Я даже не буду спрашивать откуда у тебя моя фотка. Просто будь добр, открой секрет, когда уже это всё закончится?