— Всем здравствуйте! — Я была близка к панике, когда в роскошную гостиную вплыла родительница со мной на буксире.

Появилось навязчивое чувство, что меня десантировали в фильм про хоббитов, в дом Беггинсов. Много натурального дерева — балки, рамы окон, массивная мебель. Удачная отделка камнем углов обеденной зоны. Стены, потолок — нежный беж. Огромный камин, по обеим сторонам которого, словно стражи, высятся крупные лимонные деревца в больших кадках.

Текстиль в бежево-бордовых оттенках, ковры в той же цветовой гамме, кованные люстры и бра.

Самое удивительное и по-своему интересное решение — два стола. Овальный стол со стульями, обеденный, разместили в эркерной зоне, под большим решетчатым окном, а второй, пониже, с красивыми гнутыми ножками, — напротив камина, в окружении дивана и массивных удобных кресел.

«Шампанское по утрам пьют аристократы или дегенераты»2. По-моему, в таких домах живут те же самые лица! Осталось только решить, к кому себя отнести.

А мама, не обращая внимания на мои метания, продолжала:

— Приветствую вас в своем доме и хочу познакомить со своей дочерью, Зоей Лимерис Октус!

От досады я заскрипела зубами. Вот так просто: нашу дочь зовут доктор ЗЛО! Прошу любить и жаловать!

— Пипец! — встала я, как баран перед бойней. У меня даже левый глаз задергался. — Родители, вы когда мне имя давали, хоть на первые буквы смотрели? Или мне за счастье должно быть, что вы меня Гасилкой Мазурис Октус не назвали? Или Чувырлой Мурлин Окстись?

— Невоспитанная, — недовольно поджала губы красивая, ухоженная химерина в синем шелковом платье со шляпкой в тон. — Грубая. Как наш сын, обладающий столь тонкой душевной организацией, будет с ней жить?

— Прошу прошения, — сдвинула я свой чепчик на затылок, — мы с вами о Грегори говорим? Или я что-то упустила, и мою жертву зовут иначе?

— Думаю, — не обратила внимания на мои слова химерина, — после свадьбы молодые будут жить у нас. Мне следует привить вашей девочке соответствующие манеры и научить правилам поведения в нашем обществе.

— Думаю, — набычилась я, отмахиваясь от мамы, пока папа прикрывался брачным контрактом, а второй мужик бокалом с алкоголем, — в этом случае не выживете либо вы, либо мы. Ставлю на вас, потому что я настырная и у меня большие планы.

Наши взгляды встретились.

— Это выходит за любые рамки приличий! — взвилась чем-то сильно расстроенная дама-свекровь.

— Так давайте мы эти рамки раздвинем? — шаркнула я ножкой, вовремя вспоминая о мамином предупреждении, что мне с этими людьми недолго мучиться, а, следовательно, нужно оставить о себе хорошее впечатление. Хоть слегка и чуть-чуть. — Прошу прощения, если задела чьи-то тонкие чувства. Не хотела оттоптать. Это нервы. Я же не каждый день соглашаюсь кому-то жизнь испортить.

— И вот с этой, — (дальше что-то неразборчивое) повернулась к мужу дама, — нашему сыну предстоит жить?

— Ну это лучше, чем умереть, — утешил ее оптимистичный свекр. — Успокойся, Сиротина. Против закона все равно не попрешь.

— Была неправа, каюсь, — наклонилась я к маме. — Вы меня еще нормально назвали. Я даже боюсь спрашивать ее полное имя.

— И наш сын — взрослый мальчик, — продолжил мужчина гимн в мою поддержку. — Думаю, он в состоянии справиться с женой.

— А если нет? — покосилась на него дама. — Если это… эта…

— Вы сейчас говорите о моей дочери! — повысил голос папа. — Попрошу быть корректными и вежливыми в своих высказываниях!

— Да это я как раз корректно отзываюсь, — ядовито ответила Сиротина, вставая. — Потому что если бы я сказала все, что думаю, то таких слов в приличном обществе еще не придумали!

— Поделитесь? — загорелась я, с уважением рассматривая свекровь. — Я запишу и заучу, чтобы ненароком где не употребить.

— Если мы уже все обсудили и подписали, — чуть не расчленила меня взглядом дама, — то предлагаю закончить этот фарс и посетить девичник. Пора представить вашу дочь нашему обществу! — тут она скривилась, как от тазика лимонов.

— Всегда готова! — изъявила я желание. Все равно ничего другого мне не светит. А так, может, хоть нальют на законных основаниях. Иначе я это мероприятие просто не вынесу. Пусть лучше вынесут меня.

И мы как-то быстро перенеслись в громадный зал, полный дам разных возрастов. И все, кроме меня, в нормальной одежде. Одна я в сахарной вате с чепчиком. Это здесь так изощренно над невестами издеваются, чтобы не расслаблялись на поле боя со свекровями?

— Мам, — дернула я родительницу за руку, — мне-то что делать?