Оба явственно ощутили, как между ними увеличилась пугающая стена отчуждения.

Как избавиться от постыдной зависимости по имени Давид?

Тихий ад вернулся и покатился по спирали.

Если ничего не изменить, то в конце концов опять эмоции восторжествуют. Заткнётся всплывающий голос разума. Забудутся обиды. Желание во что бы то ни стало увидеть его, победит здравый смысл.

И снова один из них — Давид, а возможно и сама Лера — не выдержит, проявит очередную инициативу, и они встретятся. Чем это закончится — непредсказуемо.

Скандалы и выяснения отношений становятся обязательными спутниками их контакта, убивая искренность и сердечность.

Находиться вместе обоим мучительно. Это истязание для неё. И Маркову, похоже, не лучше.

Любовь, которая объединяла первоначально, уже не вернётся. Он непоправимо изувечил её своим предательством. Вероятней всего, до сих пор продолжает отношения с той женщиной.

Если перешагнуть через гордость и смирится с изменой, ради того, чтоб быть рядом с ним, Давид сам постепенно начнёт презирать её.

Вывод: что-то менять кардинально, решительно. Убить и изуродовать в себе ту часть души, которая тянется к нему. Сжечь мосты, оскорбить так, чтоб он сам больше не захотел видеть её.

После чего она не допустит мысль о возобновлении отношений, постыдится приблизиться к Давиду…

Вытравит из себя желание встречаться с ним и наблюдать, как раз от раза всё больше теряет уважение в его глазах.

Пришло время купировать надежду. Перешагнуть через принципы, через стыд…

А если снова появится Давид — дать себе отрезвляющую пощёчину. Стоп. Туда больше хода нет.

И такой выход есть!

Лучше всего влюбиться по-настоящему.

Она пыталась много раз. Но сердце отторгало всех, оно переродилось и настроилось на единственное существо во вселенной. Ни для кого другого не было ни малейшего шанса обосноваться в нём.

Значит — только одно.

Лишиться девственности.

Другой человек. Другой мужчина. Пусть сделает дело и исчезнет. Одноразово. Не поганит душу напоминая о себе.

Лера воспримет это событие как неприятную, но необходимую медицинскую процедуру. Болезненную, наверно? Но ничего страшного… Пять минут — и свободна… Зубы тоже больно удалять…

И навсегда исчезнет из жизни Давида. Он не должен знать отвратительной причины, дающей ей силы удерживаться от встречи с ним.

Нет! Так неправильно. Лучше, если он узнает! Пусть почувствует такое же унижение от измены. Какое испытала она. Он не был верным и честным!

Да, именно так и поступит. Обязательно оскорбит его сообщением. Выплюнет в лицо новость и насладится местью, наблюдая за его реакцией.

Потому что тот, ДРУГОЙ, который сделает ЭТО возьмёт не обманом. Она не распахнёт навстречу ему сердце. Тот не породит в душе сладкую надежду и любовь. Не испоганит эти святые чувства, на того ей будет всё равно.

Есть воспоминания, с которыми не хочется расставаться. Они согревают душу, возвращение к ним наполняет жизнь светом, вдохновляющим смыслом, от них открываются и сияют глаза. Мир, вне зависимости от того, что в нём происходит в настоящее время, добреет, окрашивается в нежные, позитивные цвета. Канувшие события рождают созидательную энергию, желание жить и будить картины ушедшего. Даже если в них обитает боль, ошибки, острые, до слёз неприятные моменты, они всё равно возвышают над суетой, в них хочется окунаться и вновь испытывать сладостно-мучительные, смешные, грустные и счастливые чувства. Они нужны, они воскрешают эмоции, без них и прошлое, и настоящее стало бы чередой сухих безликих дат.

А есть тяжёлые, лишающие воздуха воспоминания, которые хочется выжечь из прошлого, вырвать страницы жизни, вытравить из памяти. Удушающие, давящие и оскорбляющие сущность. Они токсично растекаются по венам, выедают личность, беспросветным мраком топят душу. Случайно затесавшиеся в жизнь чужеродные эпизоды, катастрофически отравляющие её до тех дней, пока способен дышать.

Ни от одной секунды, проведённой с Давидом, насколько бы они не были зачастую злыми, ненавистными, Лера не хотела бы отказаться. Эти мгновения нельзя забывать, это целостный организм, то из чего состоит её великая и единственная любовь.

***

Ещё в середине августа вместе с той самой Надей — соседкой по комнате, которую обследовал Зураб, познакомились с болгарами.

Надежде до тридцатника оставался один год. Обременяющие комплексы, как Светлову, её не отягощали. Это была смелая, уверенная, молодая женщина. Стройная, с необыкновенно красивыми глазами и правильными чертами лица. Со стервозным и властным характером, неизменно строящая и пытающаяся командовать остальными жильцами их маленького общежития. Лера равнодушно и безропотно подчинялась. В силу старшинства соседки и Леркиной бесконфликтности, они неплохо уживались в одной комнате.