— Кира, успокойся, пожалуйста. Кира, Кирочка, детка, не плач.

Знаю, что он пытался меня утешить, но я была на него обижена. Сев на постели в обнимку с подушкой и скрестив ноги по-турецки, вызверилась на него сквозь слёзы:

— Убирайся! Слышишь? Пошёл вон! Я не хочу тебя больше видеть! Убирайся отсюда! И вообще, дальше я поеду одна, а ты — чеши сам своей дорогой. Понял? Ты…

Тэваз прибег к единственно возможному способу, которым мужчина только и может прекратить женскую истерику, не применяя при этом грубую физическую силу и насилие. Он закрыл мой рот поцелуем, одновременно обняв мой затылок своей большой ладонью. Язык парня проник в мой рот и делал там что-то невообразимо прекрасное с моим языком. Потом его губы то жадно собирали слёзы с моего лица, то вновь приникали к моим губам. Оторвав от меня подушку, отбросил её в сторону, а сам подтянул меня к себе, усадив на свои колени и сжав в объятиях. О, Боги, как же сильно я в этом нуждалась! Я страстно и также жадно отвечала на поцелуи, сжимая в кулачки рубашку оборотня, шаря руками по его плечам, запуская пальцы в его волосы и пытаясь стянуть с них резинку, удерживающую хвост. Краем сознания заметила, что перестала плакать, — даже молодые оборотни в чужих мирах знают верное средство от женских истерик.

Мне нужен был мужчина прямо сейчас! И я не сопротивлялась, когда Тэваз стягивал с меня одежду, покрывая моё тело поцелуями и покусывая. От его укусов мне не было больно — они лишь ещё сильнее распаляли меня, вырывая из моей груди стоны наслаждения. Стягивая с меня штаны, мужчина ласкал языком и губами мои бедра и голени, обласкал ртом каждый мой пальчик на ногах, так же точно прошёлся по ступням и пяточкам. Сильными руками он потянул вниз мои трусики и замер.

— Кира! У тебя здесь нет волос?!

Не зная, что и думать по поводу этого восклицания, я смущённо попыталась прикрыть сокровенное местечко руками.

— Я, конечно, предпочитаю взрослых девочек, — пошутил, видимо, Тэваз и убрал мои руки в стороны, а затем принялся целовать меня там.

— Как же ты сладко пахнешь, детка! — шептал он мне, иногда отрываясь от своего занятия и поднимая на меня глаза. Удивительное зрелище — два сверкающих потусторонним жёлтым звериным огнём глаза, в сумерках, где-то у меня между ног!

Наконец, оторвавшись от этого занятия, Тэваз быстро избавился от своей одежды и накрыл меня своим телом сверху. Снова завладев моим ртом, продолжал руками гладить и сжимать моё тело, вызывая волны удовольствия. Я ласкала его в ответ так, как только могла — со всей своей страстью, соскучившейся за долгие месяцы за мужской силой и нежностью. И мне казалось, что рядом с его звериной сущностью я тоже выпустила на волю своё животное начало, такое же древнее, как и сама жизнь. Закинув мои согнутые ноги себе на спину, держа их там одной своей рукой скрещенными в щиколотках, Тэваз вошёл в меня — нежно и плавно, затем всё убыстряя темп.

Раньше, когда я занималась сексом с мужчинами моего мира, я далеко не каждый раз доходила до оргазма. Им приходилось ну о-очень долго стараться, чтобы у меня наступила логическая разрядка. Но тут, отдаваясь этому мужчине, я, буквально с первых его движений внутри меня, почувствовала ту самую томительную сладость, что разливалась теплом и соками внутри живота, облегчая ему движение и судорожно сокращая мои внутренние мышцы вокруг его мужского естества. Это было прекрасно! Но это был ещё не конец! Тэваз всё продолжал и продолжал движение, смотрел мне в глаза, целовал губы, шею и плечи, выдыхал моё имя прямо мне в рот… Я никогда в жизни не забуду этот секс! Дойдя до самого пика, он вышел из меня, изливая семя мне на животик, но я скользнула вниз и позволила ему закончить у меня во рту, лаская каждый миллиметр его возбуждённой плоти своим языком.

Окончательно излившись, Тэваз подхватил меня к себе на колени и со стоном впился в мой рот. Сжимая руками мои ягодицы, так сильно вдавливал меня в свой пах, что, казалось, тела сейчас соединятся в одно целое. И они соединились! Потому что вот оно, преимущество занятий любовью с оборотнем — он снова был готов и снова, и снова доводил меня до самой высшей точки блаженства, заставляя выкрикивать его имя, пока я, покрытая нашей влагой и потом, не упала, обессилев, на простыни.

Лучшей ночи в моей жизни не было! Засыпая у него на груди, обняв его руками и ногами, я старалась не думать о том, что никакого совместного будущего у нас быть не может.

А утром я проснулась одна. Тэваза рядом не было.

Передвинувшись на то место, где остался отпечаток его тела, я свернулась в позе эмбриона. Знаю, что у нас с ним ничего не получится, уговаривала я себя. Потому что он совсем ещё молодой, и ему не нужна семья. Потому что он не хочет отношений с человеческой женщиной, а то, что случилось, — случилось единожды и случайно. Наверняка он сам теперь об этом жалеет и лучшее тому доказательство то, что он ушёл. А может, и вообще уехал, оставив меня тут, — я же сама его вчера прогоняла. Но видят Боги, как же я хотела, чтобы сейчас меня обнимала не простыня, а руки Тэваза.

Полежав так ещё немного, решила вставать. Всё равно мне нужно двигаться дальше. Только вот на какой-то миг мне показалось, что моя поездка утратила смысл. Разве что и впрямь просить драконов отправить меня домой. Оделась и привела себя в порядок. Собрала сумки, вышла из номера. Подошла к двери комнаты Тэваза, но постучать в неё не решилась. Спустилась вниз. Глянув на помещение, в котором вчера так опозорилась, даже решила пренебречь чашкой местной кофейной бурды.

Возле конюшни я увидела оборотня, — он закреплял на лошадях сёдла и свою сумку. Не уехал. Это хороший знак? Подошла к нему и пожелала доброго утра, не зная, что ещё сказать. Тэваз посмотрел на меня в ответ даже без тени улыбки.

— Доброе, — произнёс спустя несколько секунд. Но эти секунды показались мне вечностью.

«Неужели и впрямь жалеет?», подумала я. А что ещё мне думать, если он не улыбнулся, как обычно, не поцеловал, как мог бы поцеловать женщину, которая ему нравится и с которой он провёл сумасшедшую ночь?

— Э-э-э-м… — протянула я, сначала бегая глазами по его груди, а затем переведя взгляд на свою осёдланную лошадь. От незнания того, как дальше быть, схватилась за свои сумки с целью пристроить их к седлу. Но Тэваз забрал их у меня и всё сделал сам.