Увидев в окно приближающийся трактор, мы вывалили "суп" в миску, разложили ложки, куски хлеба, перец, соль, горчицу, ну, прям, ресторан! Фадеев вошел первым, увидел сорочьи тушки, сразу схватил одну и бросил в рот. Вошедшие з,а ним буквально вырвали из него, что было возможно, и через пару секунд ,от сорок вообще ничего не осталось, даже костей. Потом все с умилением ели мой суп. Покончив с ужином, Фадеев заявил мне во всеуслышание: "Ты хорошо варишь, будешь постоянным дежурным!" Я ответил, что больше вообще ничего нет съестного и ни копейки денег.

Вечером собрали чрезвычайный «военный» совет. Зеки предлагали взять штурмом дирекцию и вытребовать деньги, в общем, было много предложений и, наконец, слово взял тот, кто сидел за нечаянное убийство: "Ша, – сказал он, поднимаясь, – у меня есть идея". И он рассказал, что в прошлый выходной залезал к нам в подпол. Барак был из бревен, но под ним шел один общий подвал. Под каждой стеной, разделяющей квартиры или комнаты, стояли опорно-разделительные кирпичные стенки. В каждой комнате, в том числе и нашей, был "подпол" с деревянной крышкой. У нас, естественно, было там пусто, а рядом, за стеной, жили лесник с сыном А вдруг у них что-то в подполе имеется, тем более их сейчас нету и когда будут неизвестно? Может, попробовать посмотреть, что там может быть, предложил тот бывший зек и посмотрел на нас всех. Идея сразу всем понравилась. Это, если как находящиеся на необитаемом острове люди, потерпевшие кораблекрушение, вдруг увидели приближение корабля. Флага еще не видно, а вдруг это разбойники-пираты. А черт с ними – пусть будет что будет, лишь бы корабль к нам зашел , думают потерпевшие. Так было и у нас Инициатор взял топор, еще один парень – керосиновый фонарь, и они полезли в подпол. Кирпичи, оказалось, были положены на обычном глиняном растворе, то есть легко вынимались. Мы все стояли вокруг квадратного отверстия и с известным нетерпением ждали новостей, желательно хороших.

Где-то через минут сорок, показался тот инициатор подкопа: «Я сейчас отдохну и полезу держать фонарь, а напарник залезет в дыру, разберется, что так и как». Еще минут через десять из подпола раздался ужасно-радостный крик: "Есть, есть". "Что там?" – кричит бри-гадир. "Да что душа пожелает", – отвечают зеки. Там оказались картофель, брюква, две кадушки грибов соленых, кадушка соленого лосиного мяса, какие-то лесные ягоды и еще, еще, еще. "Что брать?" – кричат из подпола. "Что быстрее , давай картошку. Василий, ты – дежурный , вари быстрее, – кричит бригадир, – прямо в мундирах!" В общем, достали ведро картошки, с полведра грибов, большой кусок мяса. Потом кирпичи поставили на место и устроили пир. Это может понять только тот, кто на голом гороховом супе пилил лес на сорокаградусном морозе. В общем, благодать, пообъедались, и черт с ним, с тем лесником и его карабином, сегодня хорошо и ладно.

Так; мы жили еще неделю. Назрела опасность быть разоблаченными и жестоко наказанными, но опять та счастливая судьба где-то рядом витала да к нам забрела, может, перепутала с кем, может, целенаправленно, но явилась в образе прораба из нашей МТС. Оказалось, что он приехал за лесом. Мы за месяц наколотили для МТС уже вагон леса, и он приехал отобрать, что получше. Мы насели на него, привез деньги? Прораб сказал, что о деньгах никто, ничего не говорил, вас командировали на месяц, вот приедете, и с вами рассчитаются. А деньги на обратную дорогу вышлют на леспромхоз. Но есть просьба, чтобы вы еще один вагон леса заработали. Ребята хотели его уже удушить, но прораб был свой человек, тем более в тот день еще не опохмелялся, он достал все, что мог дать – тысячу двести рублей, пожелал нам удачи и уехал на станцию, предварительно переговорив с руководством леспромхоза.

Я вам скажу: тысяча двести рублей – это не моих рубль сорок. Опять у многих заблестели глаза, но что-то случилось с этими воль-

ными ребятами. Вроде все как было внешне, но уже они были не те, что выезжали по приказу из МТС. Поэтому наш бригадир, тоже тянувший "десятку" за что-то серьезное, подозвал меня к себе и при всех громко сказал: "Слышь, Васек, ты своим детским лицом не раз нас выручал здесь, будешь за завхоза, вот тебе подальше от греха все эти прорабские деньги, пойдите с Виктором, закупите все что надо из расчета на месяц, мало ли что и сколько нам придется быть. Только, прошу тебя, возьми махорки пачек 100 и пару бутылок спирта, чтобы душу успокоить". Так мы и сделали, закупили полуфабрикатов и еще кое-что и стали работать дальше. И тут к какой-то субботе появился лесник с сыном. Хотя мы уже к нему в подвал не лазили, но все равно грех-то на нас висел, и опять та судьба нам улыбнулась. Лесник сразу по приходу зашел к нам, ну можно представить себе, что мы от него ждали. Слава Богу, он был без карабина. Я и до сих пор не могу сказать, когда он обнаружил наше посещение его подвала, может, сразу, может, потом, но это уже теперь не важно. Лесник, обращаясь ко всем сразу и к бригадиру, в частности, попросил помочь заготовить лес для постройки дома его сыну. Они, мол, отобрали место, лес выписан, надо только его свалить, очистить и даже не крыжовать, а только погрузить на трактор и несколько рейсов отправить.

Вот что-то в жизни есть, чего мы не знаем, ведь вот приключилось именно у нас с ним, с тем лесничим, благодаря которому мы две недели смогли прожить в этих вообще нечеловеческих условиях и делать еще по две, а то еще и две с половиной нормы! И он этого не знал и не желал, а мы это знали, но не желали, выхода другого не оставалось. И мы два выходных дня все десять человек работали для того лесничего или для его сына. Люди, которые всегда легко брали чужое, даже отнимали последний кусок у других, эти люди с какой-то радостью что ли, может, из-за того, что чувствовали какую-то вину, неважно, работали в полную силу и не взяли за это ни копейки! Правда, были спирт и мясо и разносолы в конце, но два дня отработали вместо отдыха.

В последние две недели нашего пребывания лесничий, чуть ли не ежедневно приносил нам свежатину, в основном лосятину, а один раз даже мясо медведя. Он тоже был из староверов, но нормальный советский русский мужик. В общем, вместо одного месяца мы пробыли больше двух, уже дни стали гораздо длиннее, и вообще все было прекрасно. Никаких инцидентов, споров, разборок у нас никогда не было, мы там были не одни, бригад были десятки и насмотрелись мы всякого. Мы тоже могли бы что-то особое выдать, было кому, с кем и где, но не было ничего плохого. Можно сколь угодно рассуждать, как да что, а мы вернулись домой целыми и невредимыми.

Наконец-то пришли деньги на обратную дорогу. Ну какие могут быть по жизни идиоты?! Прислали деньги рубль в рубль на общий вагон. А то, что мы люди, что нам надо кушать и пить, никому не нужно. Поэтому вынуждены были взять до Свердловска восемь билетов на десятерых, двое человек по очереди ехали в ящиках под нижними полками целых восемь часов. Сэкономленные деньги пустили на питание до самого Орска. Наше "чередование" под лавку серьезно озадачило проводника вагона: как идет, посмотрит – люди новые сидят, через время опять – другие. По количеству вроде все нормально, восемь билетов у бригады, а лица непонятно меняются.