Ехали мы домой в приподнятом настроении, там же будет куча денег, зарплата, командировочные и все обещанные блага. Но в Орске нас никто не встретил, только сильнейший буран, ночью поезд шел как раз на Кандагач, он ходил через нашу станцию Ащелисайская. Добрались уже без билетов до станции, поздняя ночь, степь, никаких ревизоров. Со станции семь километров пешком, поземка сильнейшая, холод. К утру были дома, хотели разойтись, а потом решили, пока все вместе и до утра мало осталось, пойдем в контору, позолотим ручку, потом обмоем весь этот кошмар.

Пришли в контору, директора нет, зашли в бухгалтерию. Куда там леснику с карабином до нашей бухгалтерии?! Они нас сразу наповал убили! Подняли документы и оказалось, что все мы должны огромные суммы, якобы, взятые под отчет и в счет зарплаты. У меня лично стояло 2700 рублей аванса, у других еще больше. Эти цифры повергли нас в шок. Бухгалтерия и кассир клялись, что мы получили деньги и клялись нам в лицо! Пришлось ждать главбуха, он тоже ничего не знает, я, мол, в лицо всех не помню, а паспортов тогда у нас не было, в общем, "озолотились" мы по полной программе. Пришлось ехать в район к прокурору. Даже по датам расходных ордеров было видно, что мы не могли получать авансы, так как находились за тысячу километров от дома. Но началась такая волокита! Просто в бухгалтерии МТС уже имели опыт с предыдущей партией "лесорубов", отправленных раньше нас и пропавших бесследно. Они подумали, что и мы пойдем тем же путем, не выдержим и разбежимся, кто куда. Проставили нам огромные авансы, сами расписывались в ведомостях и деньги забрали.

Чтобы утихомирить ребят, директор распорядился выдать всем по пятьсот рублей аванса, пока прокуратура будет разбираться. Кассира срочно уволили, и она уехала, главбух вообще ушел на тот свет, как специально, и все так и зависло. Так как мы с Виктором жили и работали на центральной усадьбе МТС, то нам постепенно вернули деньги разными способами. А ребята из колхозных бригад, просто разъехались с обидой по месту своего прежнего проживания, а двое, в т.ч. Фадеев, снова загремели в тюрьму. Вот так добро превращается в зло, так гадкие люди плюют на все, лишь бы сделать себе хорошо, хотя бы сегодня.

Мне жаль тех ребят, жаль того невероятного трудного времени и жаль всего, что было нами достигнуто всего за два месяца. Мы при этом не пытались стремиться к чему-то возвышенному, кого-то или что-то исправить, мы просто хотели нормально жить. И это у нас, простых сельских ребят, получалось, и нам хватало свобод и вольностей. Когда ты при деле, настоящем, полезном людям и тебе, для тебя есть одна свобода – делать жизнь лучше, а не ждать, пока это сделают для тебя другие, те кто-то, глупые и неразумные, которых ты под ногами не видишь, но на них и благодаря им стоишь, да и живешь. Любая мразь может одним мазком, одним росчерком пера или словом, все уничтожить, как было в нашем случае.

Эти были из альбома 30 и 50 – летней давности. Я не знаю, что сейчас творится в лесном хозяйстве, но чувствую, что происходившее полвека назад было лишь цветочки, а сегодня «ягодки лесные» наверняка прибраны к рукам, но не Бабой-Ягой – с ней хотя бы договориться можно.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей», – говорили в старину. Позже «сто друзей» заменили на «сто тысяч». Сегодня от этой поговорки осталось собственно ничего, ни количественной со-ставляющей, что там те сто рублей, даже сто тысяч, да и качественная часть выражения испарилась, выветрилась, что делать – «ничего личного», только бизнес, а в нем – ни друзей, ни родственников, только выгода, выгода, выгода. Этот принцип, вернее беспринципность, культивируется в нашем обществе все круче и есть реальные опасения, что выйдя за предельные рамки дозволенного, такие подходы поставят крест и на самом обществе.

Это сегодня, а мы продолжаем листать простую, обычную и все же удивительную книгу жизни, и откроем страницу, где как раз идет речь о людях, наших друзьях, с которыми волею судьбы приходилось пересекаться по жизни, контактировать по разным вопросам, и насколько это оказалось полезным для нашей семьи. Абсолютно бескорыстная человеческая дружба, когда ты кому-то просто близок и приятен, как человек, и у тебя все это тоже взаимно – вот одна из вер-шин человеческого счастья. Ты никому ничего не должен и не обязан, и тебе тоже никто ничего не должен – вот основа настоящей дружбы между людьми. Все остальное – лишь производное от этого базиса. Много лет назад у нас появились проблемы со здоровьем жены, особенно в зимние периоды. В Казахстане, в северной его части, «зимние» периоды – это холод, бураны, бездорожье. В нашем селе был свой фельдшер Мартын Мартынович Вибе, он был на голову выше любого районного врача и без всяких анализов говорил, что у жены проблемы с почками. Но районные доктора это отрицали и при очередном приступе, когда я привозил ее в район на машине, в сопровождении гусеничных тракторов, в страшнейшие бураны, обязательно что-нибудь у нее выщипывали или удаляли, то аппендикс, то какую-нибудь кисту и т.п. Дошло до того, что хорошо знакомый мне хирург, главврач районной больницы, после очередной операции заявил мне, что знает мою жену лучше, чем я. То, что он вообще ничего не знает, несколько позже убедились все. За многие случаи почти окончательных приступов, когда жена уже была на грани самого плохого, в райбольнице, оказывается, даже не удосужились сделать снимки почек, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. То у них аппарат не работал, то пленки не было, то рентгенолога, то головы у кого-то, неважно. А я продолжал возить туда жену при очередном приступе. Это перешло в такую стадию, что и жена, и мы все, начали бояться очередного приступа, как последнего.

И вот в мае семьдесят четвертого года, я как раз в понедельник должен был ехать в Москву на сессию, а в субботу вечером позвонил Каструбин Г.И., председатель колхоза, предложил поехать с ним на реку Урал и посадить там бахчу, для себя. Территория нашего колхоза не выходила к реке, но соседний колхоз «Доброволец» выделил нам целый остров на реке, который по карте отходил к Казахстану и числился за соседним колхозом. Собственно, это был полуостров, весной его вода вообще весь заливала, потом уходила, оставляя с нашей стороны небольшую протоку, делающую выступ островом, а летом вода высыхала, и полуостров становился доступным для техники и пригодным для посевов и посадок.

Почва была лессовая супесь, с севера территория омывалась Уралом, за рекой уже была Россия. То было идеальное место для посадки бахчи. Арбузы, дыни, тыквы,там росли превосходно, для этого были все условия. Мы даже не всегда могли убирать весь урожай, и после нашей уборки, там еще лакомилась треть расположенного на правом берегу города Новотроицка.

Вот туда мы и поехали с председателем в воскресное утро, прихватив с собой семена бахчевых и четыре сапы, так как ожидалось еще двое гостей из города Орска. Приехали на Урал, встретились с городскими гостями. Один был хорошо знакомый мне Горожанов Михаил Максимович, представитель одного из крупных орских заводов, второго я видел впервые, он назвался Рудольфом Рудольфовичем. Посадили бахчу, разместились на берегу, май, тепло, трава зеленая. Сидим, закусываем, обмениваемся новостями и впечатлениями. Я спросил Рудольфа, почему он не пьет? За рулем, говорит, а через город ехать. А ты чего не пьешь,спрашивает, не из-за того же ведь, что тоже за рулем, кто тебя в этих горах остановит? Да, говорю, мне ехать завтра, с женой не все в порядке, и дома трое детей. И тогда он говорит – я главврач одной из орских больниц, ты привези ко мне жену, я ее просмотрю, может, что-то определим. Вот что такое судьба. Не пригласи меня председатель на посадку бахчи, я бы не поехал, не будь знакомым моим Горожанов, а он в свою очередь знакомый с Рудольфом – мы бы никогда и не встретились. Сейчас даже страшно подумать, как бы развивались события, если бы все было не так.