Ещё и Арона так поспешно вызвали… они знают, все знают. И, возможно, ворвутся сюда в любую секунду.

От этой мысли стало как-то не хорошо, а под ложечкой нестерпимо зачесалось. Нервы, натянутые подобно струнам, грозили лопнуть.

Взгляд сам собой скосился на чёрную желейную субстанцию вместо двери — тех, кто придёт за нами, такая не сдержит. Боюсь, их даже господин Жарон в своём истинном обличие не удержит, хотя, сдаётся мне, медведь он знатный.

— … но разве же это законно, светлейший? — скрипнувший незнакомый голос раздался из кристалла неожиданно.

Настолько, что Дэран его чуть не выронил. От падения шарик спасли лишь мои руки, нервно вцепившиеся в ладони младшего Норвинга и с силой их сжавшие.

Дэран и я прильнули к шару вплотную, вслушиваясь в едва слышный, прерывающийся раздражающими поскрипываниями, диалог. Пусть пока мы и услышали только один мужской голос, но что-то мне подсказывало, что это непременно был диалог. Как минимум человек обращался к светлейшему, а в этом королевстве данный статус принадлежит только одному человеку — Верховному Луцию.

— Вы забывайтесь, Зойден, — голос Луция был спокойным и расслабленным, даже слишком, — пока Нильсон принимает так необходимое ему «лекарство», закон в этом королевстве — я, и моё слово будет последним.

Не услышала, скорее знала — этот мерзкий седовласый старик улыбался. До чего же противный и жуткий тип! Но, кажется, он что-то сказал о «лекарстве», которое принимает король.

Подняла взгляд на Дэрана, вопросительно приподняв бровь. Бастард его величества отрицательно мотнул головой. Он был удивлён не меньше моего.

— Его величество — болен? — а вот это уже было странно.

Если некий Зойден в сговоре с верховным, данный вопрос был бы неуместным, но он, хоть и хрипло, но прозвучал крайне правдиво. Мужчина не знал.

Смех Луция мерзким скрипучим эхом отозвался в ушах, заставляя поморщиться.

— Можно и так сказать, но не беспокойтесь, дорогой посол Алукарда, здоровье короля полностью под моим контролем, — честно, я не специально, но глаза сами закатились к потолку, это ж надо, какая двусмысленная фраза!

— Это не может не радовать, Ваша Светлость. Но вы, кажется, что-то говорили про юного принца Габриэля. Например, то, что он согласен жениться на Эфирии. Однако, на сегодняшнем балу Хэран Пятый был очень удивлён, услышав от меня извинения его невесты, сокрушающейся о своей невозможности посетить чудесное мероприятие. К тому же, эта девочка, что вьётся рядом с ним…

Твою же мышь!

Интересную вы игру ведёте, господин верховный, неплохая многоходовочка. Но, что-то подсказывает, что эта информация — ещё не все, о чем подслушала юная маркиза. Все же, наличие у Рана невесты сильно удивляло, ведь не просто так Елизару попросили стать именно фиктивной. Братья и не подозревали, что рука и сердце принца уже были обещаны наследнице Алукарда. А может, как раз все было наоборот? И Хэран Пятый просто отличный актёр, сыгравший убедительную роль удивленного мужчины, которому сообщили, что он должен на ком-то жениться.

Мельком глянула на Дэра, но он, поймав мой взгляд, отрывисто мотнул головой. Настолько доверял брату или же …

— Что вы, Зойден, это не более чем временная увлеченность, так, одна из фавориток. Не беспокойтесь, девушка не помешает нашим планам, вскоре все забудут о её существовании.

— И принц? — взволнованный голос посла Алукарда треском раздался из шара.

— О, особенно принц, — нотки кровожадности с легкостью угадывались, словно он и не пытался их скрывать. — Мои люди позаботятся об… — голос Луция резко оборвался, раздалось какое-то шуршание, торопливые шаги, а затем женский вскрик, от которого сфера едва не выпала из моих рук, — попалась!

Запись оборвалась.

— Это… это все? — обхватив сферу пальцами, попыталась найти хоть какую-нибудь кнопку, запускающую чертов иностранный диктофон.

Тщетно. От нахлынувшего потока злости, захватившего сознания, захотелось взвыть. Тряска треклятого шара тоже не увенчалась успехом — он молчал, даже и не думая издавать хоть какие-то звуки.

— Не стоит, Лиза, он пуст. Записей больше нет, взгляни, — Дэр указал на сферу, нервно сжимаемую моими пальцами, — она больше не светится, потухла.

Действительно, внутри шара больше не бегали фиолетовые искры, нервно бьющиеся о края. Ничего, пустота.

Вопросов меньше не становилось, как и ответов на них. Неужели именно из-за этой записи на Елизару обрушилась лавина лжи, порочащей девушку? Слишком просто, чтобы быть правдой. Ведь, держа в своих руках всю власть королевства, Луций мог просто приказать казнить девчонку. В крайнем случае, нанять убийцу, отчего же он решил пойти более сложным путём?

— Не понимаю, зачем тогда…