— Послушайте, Грант! — процедил сквозь зубы майор. — Может быть, вам все-таки лучше попроситься в другую палату?

Грант спустил ноги на пол.

— Я сделаю это сейчас же, — сказал он.

Его проводили ледяным молчанием.

Войдя за сестрой в палату для шоковых, где освободилась койка, он кивнул офицерам и молча лег, развернул первую попавшуюся газету из кипы, которую с собой принес.

В новой палате Грант быстро сдружился с капитаном Джином Грином, выздоравливавшим после тяжелого ранения позвоночника, на полтора месяца вызвавшего у него общий паралич. В первый же день знакомства выяснилось: оба из Нью-Йорка, ровесники, оба окончили колледж, оба мрачно смотрят на войну во Вьетнаме.

У них вошло в привычку провожать солнце на пляже.

До армии Грин работал интерном в нью-йоркской больнице Маунт-Синай, но как-то не нашел себя в медицине. Зато здесь, во Вьетнаме, он вдруг решил, что ему необходимо стать врачом. И не каким-нибудь, а детским врачом.

От него Грант узнал о такой стороне войны во Вьетнаме, о которой никогда прежде не подозревал, ни разу всерьез не задумывался.

Оказывается, Америка убила или ранила миллион вьетнамских детей.

Это только за пять лет войны во Вьетнаме.

Миллион, 1 000 000!

Об этом знал не только Джин Грин. Об этом заявил Америке Уильям Пеппер, преподаватель американского колледжа, посетивший Вьетнам в качестве репортера. Об этом не раз говорил Америке доктор Бенджамин Спок. Это официально подтвердил генерал-майор Джеймс Хэмфрис, начальник санитарной службы армии США во Вьетнаме.

И в дантовом аду не было места для таких ужасов, о которых рассказал Гранту в один райски-красивый вечер капитан Джин Грин.

Из сотни тысяч раненых детей, покалеченных во время американских бомбежек и карательных акций, лишь немногие попадают в больницы. В больницах, которых вообще немного в стране, тяжелораненые дети лежат по трое на койке или же на полу, и матрацами, и простынями им служат старые газеты. Не хватает медиков, антибиотиков, мазей и всяких лекарств. Лишь изредка удается достать кровь, списанную за давностью в военных госпиталях. На внутривенные вливания идет сок кокосового ореха. К ранам липнут мириады мух, откладывающие там личинки. Жалкая горстка местных врачей — их всего шестьдесят в Южном Вьетнаме — сбивается с ног. Сжечь ребенка напалмом можно за несколько долларов, а чтобы полностью вылечить обгорелого, требуется до двадцати тысяч! Правительство Южного Вьетнама выделяет на здравоохранение мизерные два процента бюджета. Не удивительно, что врачи прибегают чересчур часто к ампутации конечностей у детей и даже к евтаназии, сознательно умерщвляя безнадежно обожженных и изувеченных малышей.

Из каждых семи вьетнамцев, убитых американцами, в среднем только один является вьетконговцем, шестеро — гражданские жители, из которых четверо — дети. Выходит, что американцы воюют во Вьетнаме прежде всего против детей!

Доан Мин Луан. Ему восемь лет. Он живет в муслиновой маске. Диагноз: ожоги первой степени от напалма на лице, полностью сожжены веки и подбородок. Первые четыре месяца мальчик прожил без всякой медицинской помощи. Требуется двенадцать хирургических и пластических операций. Лечение займет долгие годы. Пока ему не сделали искусственные веки, он вынужден спать, надев на голову мешок из светонепроницаемой материи.

У Доана не закрываются глаза. У Америки, огнем и сталью уничтожающей его поколение, глаза закрыты.

Вечная, губительная для детской психики тревога, изрешеченная шариковыми бомбами девочка, фигурка мальчика, за десять секунд в адском огне напалма принявшая нечеловеческие формы, мучения, агония, смерть — вот вьетнамское детство.

Впервые в истории война против детей ведется с такой бесчеловечной свирепостью. Всем известно, что американцы сбросили на эту маленькую страну больше бомб, чем на державы оси во время второй мировой войны. Америке уже не хватает бомб. И впервые в истории война против детей ведется новым оружием: убивающими посевы и растительность опылителями-ядохимикатами и так называемыми «доброкачественными», «нетоксичными», «туманными» газами типов ДМ и ЦН и новейшего типа ЦС, которые в первую очередь у детей вызывают обильные слезы, удушье, рвоту, судороги и сплошь и рядом смерть.

И тоже в первую очередь косят детей древние спутники войны — чума и холера.

Как же откликнулась Америка на леденящие кровь откровения Пеппера и Спока?

Правительство Джонсона объявило, что для ВВС заказано сто миллионов фунтов напалма Б. Этот новый напалм гораздо прочнее пристает к человеческой плоти, дольше горит, почти так же эффективен, как белый фосфор. Сто миллионов фунтов! Этого количества хватит, чтобы сжечь всех уцелевших детей Вьетнама, Северного и Южного.

Останется для детей и других стран!..

Одновременно объявлено, что разработаны новые газы, поражающие нервную систему, весьма доброкачественные газы.

В Америке и Европе масса благотворительных организаций, немало чувствительных миллионеров-филантропов. Так почему же не раскошелятся страны западной цивилизации, чтобы помочь невиданному и неслыханному горю вьетнамских детей?

Но ведь они не жертвы коммунистов. К тому же они, извините, цветные!

Швейцарская благотворительная организация «Земля людей» попросила президента Джонсона разрешить ей перевести группу обожженных и раненых детей Южного Вьетнама в больницы Европы. Представитель Белого дома мотивировал отказ тем, что нельзя-де разлучать детей с их родными. Неужели в Белом доме не знают, что уже треть детей в больницах Южного Вьетнама составляют круглые сироты или беспризорники.

Белый дом отказал «Земле людей» и во второй просьбе: предоставить транспортные самолеты американских ВВС для перевозки в Европу обожженных и раненых вьетнамских детей.

Такой же отказ последовал и от хозяев коммерческих авиалиний — эти опасались, вероятно, испортить настроение пассажирам, посади они изувеченных детей на свободные места.

Какое дело Америке до трагедии детей Вьетнама, где напалм и еще более ужасный белый фосфор падают с неба, как муссонный ливень, где воздух наполнен «гуманным» газом и цветы вянут, не распустившись, от опылителей-гербицидов, где дети отроду не знают мирной жизни и с первыми проблесками сознания, открывая мир, узнают страх, отчаяние, нечеловеческие муки и смерть!