Идти на праздник было рано и девушки решили перекусить. Вернее, розоволосая изобретательница ела за двоих, а Кадисса скромничала. Не притронулась ни к чему, кроме одного известного ей блюда: тушеного мяса длинношейки узкоголовой в остром соусе из песчаного перчика.

Ей было неловко находиться среди красивых и нарядных тефтонгцев, которые в приподнятом настроении тратили горы самоцветов, чтобы набить брюхо.

Кадисса пыталась сосредоточиться и предсказать дальнейшие шаги предателей. Она привыкла думать в одиночестве, но сейчас из каждого угла только и слышалось, что о предстоящем "грандиозном фейерверке" и "легендарном самоцвете".

— В канун благоденствия Элларии король Аитхен приказывает вынести достояние династии “Гем тысячи оттенков” на обозрение подданных и гостей Элинга, — сказала Эми, мечтательно подняв взор к потолку. — В этом самоцвете заключена энергия, равная более чем двухсот пятидесяти тысяч фиолетовых гемов.

— Кровавое достояние, — хмыкнула Кадисса, рассматривая блестящую серебряную вилку. По привычке, ела руками, изредка прикрываясь капюшоном от недоумевающих взглядов окружающих.

— О чём ты? — ловко орудуя столовым ножом Эми разрезала вдоль брюха тонкую рыбёшку, поданную на дымящемся каменном подносе.

— Достояние династии — это сытые рты и спокойные за сыновей матери. А не безумно дорогая стекляшка.

— Ты не понимаешь, — усмехнулась розоволосая, аккуратно промокнув уголок губ салфеткой и подняв взгляд к потолку. — У этого гема долгая и интересная история!

— Карс Шаррах, ты же не собираешься мне её сейчас пересказывать?

— Воспользуюсь случаем, пока наш счёт не оплачен тебя отсюда не выпустят, — хохотнула де Фенис.

— Агрх… — выдавила из себя Кадисса, скрипнув зубами. — Только быстро. Я чувствую, что теряю время.

— Много-много лет назад, когда жители континентов враждовали и не имели прямой связи друг с другом…

— Кор-роче, — игнийка вогнала вилку в стол, проткнув скатерть.

— Ох, смотри сама, такую красивую историю пропускаешь! И так, мало у какого правителя просто так лежит в кармане красный самоцвет, ведь он не только считался раньше самым дорогим, но и просто создать его из оранжевых — задача невероятно сложная, ведь, чем больше энергии сокрыто в геме, тем искуснее в магии должен быть человек. Его удобнее разделить и пустить во что-нибудь полезное. Но король Кардониан…

— С вулкана я плевала на вашего короля, — перебила Кадисса.

Эми невозмутимо продолжала:

— Взял он красный самоцвет и отправился по миру. Посетил Хейдин, Лэйк, Ласкерль, а после и Ильфтонг. На Баутонге был и у племён туманников, и в Элладе, которая тогда считалась сердцем Элларии. В Игнфтонг, кстати, тоже заглянул.

— И заключил мир с одним из вождей, знаю я эту историю. Его потом волкам скормили за то, что с тефтонгцами якшался.

— У вас все такие горячие? — подмигнула розоволосая и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Кардониан был одновременно очень сильным магом и невероятно мудрым человеком. Он ездил ради того, чтобы заинтересовать правителей и к каждому из них нашёл свой подход. Хотел сплотить народы, но ещё он был одержим созданием нового гема, ещё более ёмкого, чем красный.

— Какой в этом смысл? Его ведь не продать.

— Дослушай. В итоге, он собрал в Элингберге правителей всех восьми регионов планеты и предложил им мир на равных условиях: каждый должен внести красный самоцвет, но обладателем этого сокровища, как и полноценным властителем Элларии, станет тот, кто обуздает мощь восьми самоцветов. Так как никто и никогда ранее не делал ничего подобного, многие скептически отнеслись к затее. Ведь красный — крайний цвет, видимый человеческим глазом.

— Скептически? Крайний цвет? Карс Шаррах, говори яснее! — вскипела Кадисса, но история уже успела заинтересовать её.

— Ну-у, представь себе призму, ты наверняка такие видела на улице. На них падает свет и превращается в палитру от фиолетового до красного, — улыбнулась Эми. — Но не отвлекайся. Все по очереди испытали свои силы в попытке соединить камни, но никто не преуспел. Когда к столу подошёл Кардониан, между правителями Элларии уже шла словесная перепалка. Каждый видел в роли единоличного властителя лишь себя. Горячий Игниец не мог смириться с неудачей и бил кулаком по колоннаде, принцесса Эллады не хотела, чтобы её страна потеряла статус сердца планеты и устроила истерику. А больше всех кричал старый маг, представляющий Ласкерль. Ведь он всю жизнь посвятил управлению энергией, но сколько ни старался, такая мощь оказалась неподвластна даже ему!

— И Кардониан, конечно, справился! — возмутилась Кадисса. — Прекрасная история, ненавижу такие. Как по мне, он всех обманул!

В глазах Эми проскочила озорная искорка, и она слегка прищурясь, ехидно ухмыльнулась:

— Да-да! Именно такие чувства одолевали семерых правителей! Они думали, что Кардониан собирался забрать власть себе. Но я повторю: не всегда смысл деяния лежит на поверхности. Кардониана тоже ждала неудача.

— В смысле? А гем-то как появился?!

— Мудрость короля, поистине достойного стать властителем Элларии, заключалась в том, что никто по отдельности не может сделать то, на что способны восемь сильнейших мира сего.