— Позовите лекарей! — приказал Нолофинвэ, вернувшись в реальность. — Пожар мы уже тушим, но это даёт ничтожные результаты. Сухой лес прекрасно горит.

Вошедшие лекари уложили Глорфиндела на носилки, но как только подействовали травы, отвар из которых ему дали выпить, чтобы снять боль, воин наотрез отказался покидать зал, приказывая знахарям заниматься его раной прямо здесь.

— Принц Турукано успел покинуть город, сопровождая женщин? — с трудом выговаривая слова, спросил Глорфиндел.

— Он лишь помог ускорить сборы и дал сопровождение, — мрачно ответил Нолофинвэ. — Сейчас принц Турукано вместе с братом занят тушением леса.

— Они убирают сухостой от просеки, расширяют её и проводят канал, чтобы было удобно брать воду, — пояснил посланник Финдекано.

— Улицы хорошо патрулируются? — Глорфиндел с трудом приподнял голову. — В дыму очень удобно нападать.

— Встанешь на ноги, — серьёзно сказал Нолофинвэ, — сам этим займешься.

— Нет, — стиснув зубы, зажмурился военачальник, когда лекари сняли старую повязку и начали обрабатывать кровоточащую рану, — я буду прорывать кольцо осады. С моря, с суши, без разницы. — Глорфиндел вцепился дрожащей рукой в носилки, но, видимо, подействовала мазь, и эльф облегчённо вздохнул, ладонь разжалась. — А с призраками пусть Эктелион дерётся.

Нолофинвэ, прогоняя воспоминания об Аракано, понимая, что скорбеть некогда, пытался понять, как лучше поступить. Борьба с огнём в лесу, попытки прорвать осаду и бои на задымлённых улицах, — это совсем не то ожидание кораблей, которое король себе представлял.

Мечи работы Феанора

Ладонь сжала рукоять меча, клинок изящно и мягко выскользнул из ножен, звуча мелодией смертоносной стали. Какой же он красивый! Лезвие тонкое, заметно уже, чем у братьев, гарда витая: на ней переплетаются вьюны и струны. Рубиновые звёзды сияют на навершии.

Песнопевец испил крови и, конечно, захочет ещё.

Взмахнув мечом, Макалаурэ поморщился: вонзившаяся в правый бок стрела прошла совсем близко к жизненно важным органам, резкие движения все ещё доставляли неприятные ощущения. Подумав и стянув торс бинтом, менестрель снова взялся за оружие. Да, так гораздо лучше.

Сталь запела, рассекая воздух.

Макалаурэ развернулся на месте, блокируя выпад воображаемого противника. Взгляд упал на арфу. Как же совместить музыку стали и струн? Как создать их союз, направить их в бой вместе? Что для этого нужно? Можно сделать струны из стали, а клинок — из серебра или меди, но это не объединит музыку и войну, потому что арфа останется арфой, а меч — мечом. С другой стороны, истинное единство — это быть вместе, оставаясь собой, не теряя своей Темы. Главное — одно стремление на двоих.

Вытянув руку с оружием вперёд, а другую направив раскрытой ладонью на инструмент, Макалаурэ сосредоточился. Почему-то стало тяжело дышать, закружилась голова. Видимо, магия может работать так, как надо, но её музыкальная тема тяжела и непривычна.

Положив меч рядом с арфой, менестрель тронул витые серебряные нити, повторяя по кругу сотканное нотами заклинание, концентрирующее силу чар. Нежно, но требовательно ударив по струнам, освобождая вложенную магию, Феаноринг почувствовал невесомость.

— Мелодия стали и струн. Средиземье уже близко, и вам отныне быть неразделимыми, — улыбнулся Макалаурэ. — Привыкайте друг к другу. Песнь Творения создала мечи, отец дал один из них мне в руки, пусть же теперь Изначальная Тема позволит проникать в сталь рождающейся в моем сердце музыке. Сила всегда в единстве, каким бы странным оно ни казалось.

***

— У короля сейчас ночь, у тебя тоже, прости, что разбудил, но я должен был поговорить, а покидать корабль мне нельзя.

Питьяфинвэ посмотрел на близнеца, закрывая за ним дверь в каюту. Внимательно посмотрел.

— Как ты отца назвал, Тэльво?

Тэлуфинвэ опустил голову.

— Безмозглая рыба! — вспылил Питьяфинвэ и с размаха заехал брату кулаком по лицу. Тот потерял равновесие и не упал только потому, что на пути оказался стол. Не успев опомниться, Тэльво увидел над собой старшего близнеца с горящими яростью глазами. Он схватил брата за воротник и тряхнул. — Ради кого?! Ради кого ты предал семью?!

Швырнув Тэлуфинвэ на пол, Питьяфинвэ выдохнул.

— Говори, зачем пришёл, пока я снова не врезал тебе по роже.

— Меня теперь можно безнаказанно бить, — скривился Тэлуфинвэ, — даже убить, наверно, можно. Да, ты абсолютно прав, я безмозглая рыба.

— И чего тебе от меня надо?

— Это, — младший Амбарусса снял с плеча сумку, распустил завязки и вытащил меч.

Глаза Питьяфинвэ округлились.

— Это же…

— Да, это меч, подаренный… Можешь меня бить, но Феанаро Куруфинвэ мне не отец. Больше. И я теперь не имею права носить это оружие. Считай, что твой брат-близнец погиб там, на маяке. И, смертельно раненый, отдал свой меч тебе.