— Если в тебе ещё не смолк глас разума, отец, — вдруг встал с места Турукано и подошёл к окну, — надо уходить из города. Пока не поздно.

Глорфиндел скосил глаза на принца, взгляд был испытующий.

— Сын, — устало запрокинул голову король, — глас разума не смолкает никогда. Да вот беда — не всегда говорит на Квэнья. Порой его язык похож на тайное наречие, недоступное простому эльфу. На каком языке сейчас говорит глас твоего разума, Турукано?

— Я хочу спасти свой народ! Хотя бы кого-то!

— У тебя нет своего народа, сын. У нас с тобой есть наш народ. И мы обязаны сделать всё ради его блага. Видишь, мы на одной стороне.

Турукано громко выдохнул, опираясь руками на подоконник, что-то беззвучно шепча. Глорфиндел поднял на принца глаза, потом быстро взглянул на Нолофинвэ и снова уткнулся в карту.

— Есть стул выше? — спросил воин. — Наклоняться над столом неудобно.

Король дал знак слугам решить проблему.

— Сын, — сказал Нолофинвэ напряжённо, — я переведу речь твоего гласа разума на Квэнья. Он говорит, что корабли, на которых сейчас плывет Феанаро, вернутся в порт Альквалондэ. А ещё он говорит, что если мы уйдём из города, его займёт армия Ольвэ, и обратно нас уже не пустит. В таком случае, нам придется пробиваться к кораблям с боем. Вот, что говорит глас твоего разума.

— А если не уходить? Если остаться в Валиноре? — Турукано с горечью свёл брови. — Валар простят. Надеюсь.

— Надеешься… — Нолофинвэ усмехнулся. — А я знаю, ЗНАЮ, сын, что Финдекано они не простят. А он не станет извиняться. Финдекано уйдёт в Средиземье, будет пресмыкаться перед Феанаро, станет его слугой. И никогда, понимаешь, не станет для моего брата значить больше, чем один из тысяч мечей в его оружейной. Ты хочешь такой судьбы для брата?

Дверь открылась, и на пороге появились Ириссэ и Эленнис. Нолофинвэ просиял.

— Мои дорогие! — с радостью произнес король. — Турукано, бери всех женщин, кого сможешь, и вывози из города. Немедленно!

Младший сын короля взглянул на жену и с болью в сердце понял, что сможет увести, наверно, всех, кроме неё.

***

Ветер дунул резко, мощным порывом, и вокруг заскрипели деревья.

— Осторожно! — закричал Эктелион, крутя головой. Сверху попадали толстые сучья, могучий на первый взгляд ствол переломился и рухнул — явно был подпилен. Воины-нолдор с трудом успели отскочить.

— Надо уходить, — с придыханием сказал эльф, пиная ногой размашистую ветку. — Трубу заделали, хватит здесь рисковать головой!

— У нас ещё один участок, — усталым голосом произнес Эктелион. — Доведём дело до конца, тогда вернёмся.

Ветер стих. Эльфы выстроились в ряд и направились сквозь бурелом к следующему водостоку. Хотелось быстрее закончить блуждание по опасному мёртвому лесу и узнать, как обстоят дела с переговорами между королями.

Уходя воевать с Морготом за безопасность родной земли, Эктелион даже представить не мог, что придется сражаться с теми, кого хотел защищать.

Остров, на котором можно жить

Поднять вёсла, опустить вёсла, толкнуть сквозь воду, поднять, опустить…

Этому нет конца, но мышцы постепенно привыкают к любой нагрузке.

Поднять вёсла, опустить…

Как дружны сейчас все члены команды, независимо от происхождения, заслуг, возраста и талантов! Все заодно, сплотились ради общей цели. Теперь два народа эльфов и корабль — одно целое, единый механизм, отлаженный и точный.

Как же это прекрасно!

Садясь на вёсла, Нельяфинвэ поймал себя на мысли, что не хочет окончания плавания, ему не нужен ветер и твердая земля. Пусть мгновения единства, когда все делают общее дело, никто ни с кем не спорит, не пытается давить других, не делит власть и не соревнуется в талантах, длятся вечно. Пусть время замрёт, застынет, словно превратившееся в чёрное зеркало море. Пусть это случится сейчас, пока не истощились запасы, пока есть надежда на успех, пока не произошло новой беды, а прошлая боль начала забываться.

Пусть…

— Земля! Впереди земля! — послышался голос моряка, и эльфы, сидевшие на вёслах, тут же сбились с ритма. Кто-то просто улыбался, кто-то кинулся обниматься с соседом, кто-то радостно закричал.

Земля… Неужели всё-таки повезло?

***

Ощущение твёрдой почвы под ногами было настолько странным и непривычным, что терялось чувство реальности. Мокрый зыбкий песок оказался трёхцветным: серые, оранжевые и бордовые полосы вились змеями по берегу, омываемому прозрачными солёными волнами, нигде не попадались камни, даже мелкие, весь рельеф состоял из глины и земли, высокие деревья виднелись лишь вдалеке на холмах. Остальная растительность была низкорослой травой или редкими кустарниками. И всё это жило, цвело, благоухало, мягко сминалось под ногами и не крошилось в ладонях. Многие эльфы, поддавшись порыву, упали в траву, раскинув руки и радуясь, словно дети.

— Здесь пещеры! — закричал Аратэльмо, прибежав со стороны холмов. — Остров огромный! Там дальше лес, и в нем птицы! Наверное, есть и звери! Здесь можно жить!

Нельяфинвэ сел на траву, гладя ладонью мелкие белесые цветы с множеством тонких лепесточков, похожие на звёздочки.

— Я не зову вас с собой, — серьезно сказал он капитану корабля. — Твои собратья хорошо мне помогли, в долгу перед вами не останусь. Но дальше у Нолдор своя дорога. Здесь есть лес, деревьев достаточно для постройки кораблей. Возвращайтесь домой.