Беглым взглядом просмотрев новую систему сигналов, Нельяфинвэ договорился о встрече с Карнистиром, и, оказавшись на его корабле, обменялся лишь кивком головы с «бывшим» братом и его женой.

В отличие от первых двух собеседников, Морифинвэ не высказывал своё мнение, не затыкал брату рот и не философствовал на тему родственных отношений. Он просто и ёмко, одним словом, описал всё, что произошло за время отсутствия Майтимо. А потом два Феаноринга просто стояли на носу корабля молча, наблюдали за управляющими судном Нолдор, сторонящимися всех Тэлери, которых осталось очень мало, и выводы о случившемся делались сами собой.

***

Добираться до грузового корабля, доверенного Асталиону, пришлось на лодке, но Нельяфинвэ очень хотел поговорить с другом, неважно, по делу или нет.

Сев вдвоем в каюте и взяв вино, эльфы долго молчали, думая каждый о своём.

— Когда я вернулся, — заговорил, наконец, Майтимо, — заметил, что Тэлери осталось совсем мало. Но, оказавшись у тебя, я понял, куда они все делись.

— Я не мог иначе, — Асталион выпил залпом целый бокал и налил ещё.

— А если среди спасённых тобой есть предатели?

— В тот момент, — Асталион снова выпил, — мне было всё равно. Понимаешь, Майти, это было, как обрушение в шахте. Сначала сверху падают мелкие камни, но они тащат за собой целые пласты породы. Я понимал, что остановить это не смогу, но ничего не предпринять… Я бы себя не простил. — Ещё один бокал опустел. — Кажется, — улыбнулся Асталион, — я ждал твоего возвращения, чтобы напиться.

Нельяфинвэ ответил понимающим кивком и поднятым бокалом.

— Мне кажется, — вдруг посерьёзнел Асталион, — твой отец не сделал бы всего этого, если бы ты не уехал.

— Ты ещё скажи, что заговора бы не было. Друг мой, мне, конечно, невыразимо даже квэнийскими словами приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, особенно после доброго содержательного семейного общения с отцом, это как бальзам на рану, но ты не прав категорически.

Асталион поднял бокал. Он знал — если Майтимо начинает говорить с пафосом, серьёзный разговор не сложится, но после пятого, шестого, седьмого бокала было сложно беседовать о том, о чём надо, а не о том, о чём тянет.

— Я не мог смотреть на казнь Вольвиона, — покачал головой Асталион. — Он, конечно, был… Неприятный тип. С детства был мерзкий. Помню, как он нас сдал твоему отцу, когда мы на Празднике Урожая подкладывали ягоды на лавки. Но…

— У меня о нём теперь иные воспоминания, — мрачно произнес Майтимо. — Но я могу тебя понять.

— Я просто уже пьян, — улыбнулся Асталион, расплескивая вино и выпивая то, что не пролил.

Повисло молчание. С палубы донеслись громкие разговоры. Нолдор. Спорят о чём-то.

— Я за жену волнуюсь, — вздохнул Асталион, наливая себе вино мимо бокала, — она у меня… Слишком домашняя. Пугливая, мягкая. Как она без меня? С ней, конечно, дочки остались…

Майтимо понимающе кивнул. С женой он не общался давно, а Нарнис?

Допив бокал, Феаноринг отвернулся от стола, смотря на карту звёздного неба на стене.

— Почему созвездия на схеме состоят из точек? — почему-то спросил он пустоту. — Кто так рисует? У звёзд должны быть лучи.

— Хочешь нарисовать карту по-своему? — Асталион всё-таки справился с наполнением бокала и выпил.

Майтимо сдержанно усмехнулся, промолчал.

— Выпьем за наших близких, оставшихся в Амане, — печально, с любовью произнес Асталион, поднимая бокал, — пусть будут счастливы. Без нас.

Эльфы выпили и снова замолчали, вспоминая каждый о своём. И о своих.

Дым

Дым от лесного пожара накрыл город. Дышать стало тяжело, видимость резко снизилась, и редкие прохожие на улицах напоминали призраков, внезапно возникая из сплошной серой пелены, и так же внезапно в ней растворяясь.

— Просека вокруг города широкая, огонь за неё не пройдёт, просил передать принц Финдекано, — докладывал королю посланник.

Нолофинвэ сидел, погрузившись в свои мысли, честно пытаясь слушать эльфа, но не получалось. Узнав о гибели Аракано, король не мог отделаться от ощущения, что смерть снова подобралась к его семье, что война может лишить всего.

— Надо бороться с огнём! — хлопнул ладонью по столу Глорфиндел, державшийся из последних сил. Было понятно — военачальник не уйдёт отдыхать по своей воле, его просто вынесут, когда он упадет без чувств, и случится это уже скоро. — Я… Пошлю воинов, — с трудом держа глаза открытыми, выдавил из себя Нолдо, — пусть копают рвы, заливают водой. Этим кто-то уже занят?

Бессильно опустив голову, Глорфиндел, страдальчески сморщившись, сдавил рукой рану на бедре, и сквозь штанину проступила кровь.