— Мой народ… — с любовью, страхом и желанием всем помочь спросил Арафинвэ владыку Арды. — Мой народ… Прощен? Что я могу сделать, чтобы спасти от кошмаров бездны моих собратьев?

— Вы здесь, — улыбнулся Манвэ, кладя ладонь на голову эльфа, и от прикосновения у Арафинвэ возникло ощущение полета. — Тьма не коснется вас. Ты боишься за свой народ? Посмотри, он с тобой.

Обернувшись по сторонам, третий из сыновей Финвэ увидел тех, что следовали за ним, подносили воды, делились едой, укрывали плащами и помогали добрым словом. Все они были здесь, у подножья священной горы Таникветиль.

Слёзы счастья снова побежали по щекам.

— Но… — Арафинвэ перевел взгляд во мрак, вспоминая о мертвых деревьях, высохшей траве, осыпавшихся цветах. — Здесь всё мертво…

— Это заблуждение, — заботливо ответил Манвэ, проведя ладонью по голове эльфа. — Иди за мной. Я покажу тебе.

Арафинвэ пошёл. И за ним последовал его народ. Обернувшись на них, Нолдо Третьего Дома увидел стоявшего чуть поодаль Эонвэ. Он снова выглядел, как эльф-ванья, просто одетый, и лишь орёл, вышитый на груди, выдавал в нем верного слугу Манвэ. Смотря себе под ноги, Эонвэ был неподвижен, словно статуя. А потом Майя поднял глаза, прекрасные, синие, глубокие, и Арафинвэ поспешил отвернуться, чтобы не видеть… застывшее в них… Что-то очень нехорошее.

***

Чем ближе подходили к холму, на котором рождался свет, пока были живы Древа, тем сильнее казалось, будто воздух звенит, словно тысячи разноголосых колокольчиков. Мелодии не было, гармонии тоже, но звук лился непрерывно, звонко и жизнерадостно. Сердце ликовало, окутанное нежным трепетом переливов и трелей.

Арафинвэ вдруг понял: здесь Йаванна. Она… Везде. Не облаченная в телесную оболочку, Валиэ окутала своей творящей мелодией весь холм, проникла под землю и поднялась до самых звёзд. Её присутствие ощущалось так сильно, что становилось не по себе: возникало чувство, что Йаванна сливается с плотью, наполняя ее силой, зарождающей жизнь, но это не предназначенная для эльфа энергия, она чужая и слишком мощная. Арафинвэ задрожал, словно разрываемый изнутри, но руки Манвэ, коснувшиеся груди и головы, помогли справиться с нахлынувшим потоком и позволить ему свободно протекать сквозь плоть, не задерживаясь.

Младший сын Финвэ сам не понял, как оказался у подножия погибших Древ. Черные и страшные, теперь они не вызывали ужаса: их было бесконечно жаль, ведь это две загубленные жизни, два средоточия любви и света, лучи которого делали Валинор прекрасным.

Со вздохом опустив глаза, Арафинвэ вдруг увидел под ногами сиреневую траву и поднимающиеся из нее состоящие из прозрачного пуха цветы в форме шариков. Растения… Были живые! Не веря своим глазам, ощутив прилив бесконечного восторга, Арафинвэ упал на колени, стал гладить шелковистые листья, и сотни золотых бабочек вспорхнули в чёрное небо.

— Жизнь продолжается, — улыбнулся Манвэ. — Её нельзя оборвать, ибо таков Замысел Эру. Мы сделаем Валинор снова прекрасным, но без эльфов даже Владыкам Арды не справиться.

— Я всё сделаю! — выдохнул Арафинвэ, целуя пушистый круглый цветок. — Всё! Клянусь! Чем угодно клянусь!

— В таком случае, — Манвэ стал серьёзно-благожелательным, — с этого момента, Арафинвэ из Третьего Дома Нолдор, ты — король своего народа. И пусть Истина и любовь к Валар ведёт вас по пути света.

Примечание к части Комикс по главе https://vk.com/wall-150464714_161

Тайное наречие разума

Подходя к резиденции отца, Ириссэ посмотрела на алые флаги и подумала, что это могли бы быть её цвета. И у нее могли бы быть дети-потомки Феанаро. Плохо это или хорошо, эльфийка не знала, к тому же мысли упорно сосредотачивались на другом: улицы Альквалондэ снова пустели, среди прохожих почти не попадались Тэлери, а рыбаки уплывали большими группами, чем потом возвращались. Или это только кажется?

— Если твой отец начнёт пытаться нас оберегать и прятать, — фыркнула вдруг жена Турукано, — я буду вынуждена ослушаться его. Что мне за это будет, как думаешь, моя чёрная звёздочка?

— Отстранит от командования самопровозглашенного полководца, у которого в полку от силы три дюжины воинов? — Ириссэ сказала это без иронии. — Уверена, Эленвэ, тебе ничто не угрожает. Мой отец слишком любит своего младшего сына и твоего брата. Но, знаешь, — эльфийка обернулась на море, — отец не будет паниковать без причины.

— Конечно, — Эленнис посмотрела на алые звёздные флаги, — ты права. Феанаро оставил нам не только город, но и целый народ врагов. Но, Ириссэ, когда ещё мы можем по-настоящему проявить себя, если не в мгновение опасности? Так что, милая, я выслушаю короля. А потом вернусь в Гавань.

Ириссэ не ответила. Она не разделяла энтузиазма супруги брата, поэтому надеялась, что отец позволит ей уехать из Альквалондэ домой.

***

Неожиданно сильный ветер ударил в приоткрытое окно, распахнул его, надул парусами серебристые лёгкие шторы, заискрившиеся звёздочками в мягком свете дрогнувших свечей.

Нолофинвэ поймал едва не упавший со стола подробный план города, придавил углы листа подсвечниками. Глорфиндел, склонившись над картой, которую перерисовывал на свой манер, был вынужден собрать волосы, чтобы не лезли в глаза, поэтому стали видны красно-фиолетовые синяки на скуле и виске. То и дело бросая косые взгляды на сидящего около большого овального зеркала Аклариквета, играющего песню о красоте королевы Индис, военачальник хмурился, но ничего не говорил. Ни по делу, ни просто так.