— Я бы вызвал тебя на поединок за оскорбление, — очень тихо произнёс муж ученицы Квеннара, — но тогда мне придётся объяснять верным, за что именно я собираюсь проливать кровь брата, словно перводомовец, и либо врать, либо давать им повод для насмешек. Поэтому скажу одно: ты поймёшь меня, когда женишься.

Лорд севера Дортониона отбросил за спину золотые кудри, высокомерно усмехнулся.

— Я не женюсь, — приложив ладонь к сердцу, произнёс Нолдо, — пока Моргот не падёт. Не хочу метаться и выглядеть загнанным в угол. Как ты.

***

Артаресто долго думал, стоит ли говорить супруге о рождении на свет нового лорда Дортониона.

Громче всех остальных чувств кричала ревность:

«Сообщи! Расскажи, сколь красив и крепок сын великого Ангарато! Посмотри в глаза жены и почувствуй, как ей обидно! Насладись!»

Чуть тише, зато ласково и маняще говорило сочувствие:

«Толлунэль — слабая женщина, нуждающаяся в сильном мужчине рядом, который поможет и поддержит, не осудит за малодушие, но поможет стать лучше».

И совсем еле слышно шептала нежность, напоминая о красоте Толлунэль, о её милой наивности и такой очаровательной глупости. Эта взрослая эльфийка так и не выросла, осталась маленькой девочкой, которая желает всё и сразу, ничего не давая взамен.

Артаресто почувствовал, что хочет просто обнять супругу, а неприятные для неё новости пусть прозвучат из уст кого-то другого.

***

Смотря на почти вертикальный спуск в подземный ход, напоминающий колодец, Гельмир с сомнением обернулся на архитектора Орландира и его помощников. Взгляды мастеров горели азартом и радостью начала достижений, значит, всё в порядке, и закладка сети туннелей под рекой идёт без проблем.

Лестница из стальных прутьев закончилась освещённой бело-голубыми фонарями недавно выравненной площадкой, где спешно ставили жилые палатки и складывали печи для кузниц, чтобы большинство работы можно было делать непосредственно на стройке. Для вывоза земли и камней подготовили отдельный ход — пологий и с глубокими колеями, чтобы гружёные телеги шли ровно, не отклоняясь от курса.

— Известняка, песка, глины и гальки из-под дна Сириона, — рассуждал Орландир, раздавая рабочим списки и схемы, — хватит, чтобы расширить остров и выстроить на нём ещё один дворец. Думаю, принцу Артаресто понравится эта идея.

— Зачем нам столько дворцов? — Гельмир оторвался от изучения первого примерного расположения основного туннеля и с недовольством посмотрел на архитектора. — Ты сам резко высказывался против предложенных нолдораном Амрасом проектов застройки, где основу составляли три небольшие крепости, от которых шли дороги, а побережье защищала стена. Ты говорил, что центр нужен один — замок короля, и город должен строиться вокруг него.

— Ты не видишь разницы? — главный архитектор, казалось, обиделся. — Я не хочу жить в военной крепости! Зачем окружать себя стенами, когда можно придумать систему шлюзов, чтобы снести волной вражеские лодки в случае нападения?! Мы должны придумать и создать корабли, способные разбивать лёд зимой, и тогда нам не придётся жить как в тюрьме.

Сын охотника задумался. Да, жить в тюрьме, напоминающей о войне, на которой нужно убивать, а потом во сне видеть умоляющие глаза, не хотелось. Страшные болезненные воспоминания сдавили грудь, порождая желание скорее уничтожить всех врагов, чтобы после больше никогда не думать о провопролитии.

— Как быстро вода затопит туннель, если его… слегка повредить? — прищурился Гельмир, снова смотря на план, выбирая самое удобное место для расположения… люка? Механизма, открывающего тайную дверь? Чего-то, что нарушит целостность потолка?

Одно неверное движение, и Сирион уничтожит всех зашедших в подземелье.

— Зависит от масштаба повреждения, — с гордостью и страхом сказал Орландир, тоже взглянув на схему. — Вижу, ты хорошо приживаешься на поле боя, в которое превратил Арду Моргот. Но не все такие, мой мальчик.

По направлению к выходу из подземелья мимо мастеров прошёл ювелир, проведший три дня, копаясь в собранной для вывоза земле. По лицу эльфа было видно, что поиски увенчались успехом, и материала для изделий хватит надолго.

— Я вернусь завтра, — создатель украшений помахал увесистым мешочком, глухо звякнувшим окаменелыми ракушками.

Орландир улыбнулся.

— Ты не видел мира, — с грустью приобнял молодого мастера архитектор. — Мира, означающего отсутствие войны. Райнэ или, как говорит твоя мама, сид. Не Арда или Ардон. Поэтому, строя дом, ты думаешь не о том, как сделать, чтобы он простоял вечно, а о ловушках для врагов, и как правильно подпилить несущие конструкции. Знаешь, почему я отверг проект нолдорана-феаноринга Питьяфинвэ? Его крепость — заготовка для костра. Если её захватит враг, достаточно лишь правильно перекрыть дымоход главной печи, и весь город сгорит меньше, чем за полёт Тилиона по небу. А я… понимаешь, Гельмир, я видел и райнэ, и другие времена, и знаю: надежда есть. Захваченный город с его прекрасными дворцами и мастерскими можно отвоевать и очистить от вражеской грязи. Это сложнее, чем уничтожить, но мне слишком дорого то, что я создаю.