Снова мелькнула предательская мысль: пойти к стражникам и сказать, кто мы с Фиодором такие. Если бы была хотя бы крошечная надежда, что Грегорик будет к нам милостлив, я бы, наверное, так и сделала. Только в благородство своего двоюродного брата я не верила. Слишком хорошо я знала какой он жестокий, бессердечный и мстительный. И как сильно он ненавидит нас с братом тоже знала.

Он намного старше нас. Двадцать лет назад было совершено покушение на королевскую семью. Погибли все: королева, наследный принц и все его братья и сестры. Король несколько дней балансировал между жизнью и смертью. Тогда-то его племянник, Грегорик, был объявлен наследником королевской династии.

Жизнь моего отца болталась на тонкой ниточке, и молодой наследник уже вовсю примерял корону. А король выжил. И женился второй раз, на нашей с Фиодором матери. Он ждал сына, но родилась я. Моему отцу тогда было почти сорок. И он решил не надеяться на милость природы, дожидаясь мальчика, и объявил наследницей престола меня — принцессу Елину, подвинув Грегорика. А потом после нескольких неудачных беременностей мама родила Фиодора, заплатив за его рождение своей жизнью…

Когда я была маленькой, то не понимала, почему наш ближайший родственник смотрит на меня так, как будто бы хочет убить. И сейчас я не собиралась давать ему такую возможность. Я не сдамся. Никогда и ни за что.

Раз в Нижнем городе правит преступный мир, значит я буду жить по новым правилам. Тем более, я снова с благодарностью вспомнила дядьку Кирка, у меня есть возможность подойти к Смотрящему. Я умерю свою гордость и пойду к преступнику на поклон. Пообещаю ему от имени Фиодора королевское помилование за все прошлые грехи, если он поможет мне попасть в Верхний город. Там останется только узнать, кто остался верен моему отцу. Мы свергнем Грегорика с престола и Фиодор станет королем.

Решение было принято. Осталось где-то провести одну ночь. Возможно последнюю ночь наших скитаний.

Найти безопасное место в Нижнем городе оказалось сложно. Мы несколько раз пытались приткнуться то в одном уголке, то в другом. Но нас постоянно прогоняли. То хозяева крылечек, услышав плач голодной Анни. Плакала она тихо, но в ночной тишине каждый звук казался намного громче, чем был. То стражники, увидев, как мы прикорнули на обочине центральной улицы. То пьяные мужики, громко голосившие и скандалившие среди ночи со своими половинками. То какие-нибудь «шмары» и «Хмыреныши» сновавшие всюду, как шустрые тараканы.

В конце-концов спрятались за бочками с мусором у какой-то харчевни. Крики внутри были достаточно громкими, чтобы Анни не было слышно, если она вдруг расплачется. «Шмара» отвлеклась на клиента, и мы успели проскочить незамеченными в щель между бочками и стеной.

Воняло здесь изрядно. Но мы так устали, что Лушка заснул почти сразу. Анна тоже молчала, снова провалившись в свое странное состояние. А я сидела, прислонившись к узлу и вытянув ноги и не могла заснуть, невольно прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.

А потом мне приснился отец… Из другого мира. Он подошел к бочкам, присел, заглядывая в дыру и улыбнулся мне.

— Ленуська, — сказал он, — ты молодец. Ты все сделала правильно. Но вспомни, чему я тебя учил. И будь умнее тех, кто охотится за тобой. Я верю, у тебя все получится…

— Мы верим, — над моим отцом замаячило лицо второго моего отца — Эдоарда Семнадцатого. — Береги брата, Елина. Пока вы вместе, вам все по плечу. И вспомни то, чему учил тебя я… Давным-давно, когда ты была как Фиодор…

Я проснулась на рассвете, когда Анни заплакала. Перепеленала, дала попить воды из рожка, а пока руки были заняты думала. Не зря мне приснились отцы. Слишком уж четкий был сон, и запомнилось все, что они сказали до самого последнего слова.

Но не все мне было понятно. То, что говорил папа Елены Анатольевны, расшифровывалось легко. Мой отец был математиком, и он всегда учил меня просчитывать все наперед, анализировать каждую ситуацию, раскладывать все по полочкам, как при доказательстве теоремы, не надеясь на то, что очевидно. «Очевидно — самое опасное слово», — говорил он. Это была его любимая поговорка. И этот совет был как-никогда к месту. Прежде чем сделать шаг, мне нужно просчитать все. До малейших деталей.

Но вот о чем говорил король, осталось загадкой. Что именно я должна вспомнить? Он рассказывал мне слишком много всего, и многое было бы полезно вспомнить именно сегодня, но я чувствовала: это не то… Есть что-то такое, что-то особенное…

Думая об этом, я тихо покачивала пищащую малышку. Лушка еще спал и улыбался мне. И мне не хотелось прерывать его счастливый сон. Пусть он еще немного побудет в мире, где нет голода, где есть своя кровать и не воняет отбросами. Чем меньше есть у человека, тем меньше нужно ресурсов, чтобы сделать его счастливее, говорил отец. Накорми голодных, и они будут тебе благодарны. Дай кров бездомным, и они будут превозносить тебя до небес. Порадовать того, у кого все есть очень сложно. А заслужить признательность очень дорого.