Но как бы я не бегала, нам нужно было пойти на ярмарку. Я стащила в одном из дворов висевший на веревке платок и повязала на голову, натянув его до самых бровей. На этом моя маскировка пока и завершилась. Надо обязательно купить краску и перекраситься.

Сегодня мы пришли на площадь в самый разгар торговли. Толпы народа сновали между рядами, торопясь купить, все что нужно. Торговцы и торговки кричали, зазывая покупателей и нахваливая свой товар.

В толпу мы лезть не стали. Потеряю еще детей, да и знаю из собственного опыта стихийных и не очень рынков, чем ближе к центру, тем дороже. Монеты у меня были крупные, поэтому пошла сначала покупать самое дорогое — одежду и обувь.

Всяких разных тканей на торгу было пруд пруди, а вот готовых вещи не попадались. Я обошла ярмарку вдоль и поперек три раза, но ни одного прилавка с готовой одеждой не увидела. Только ткани.

— Женщина! Женщина! — Окликнула меня одна торговка, когда я в третий раз проходила мимо ее прилавка, — ты что ищешь-то?

Она смотрела на нас с любопытством, но вполне доброжелательно. И я призналась:

— Сыну одежду хочу купить… не могу найти, везде только ткани.

Торговка фыркнула и захохотала, запрокидывая голову и показывая крепкие, белые зубы.

— Ты откуда ж взялась-то такая?! За готовым тебе к старьевщику надо. Он вон там стоит, — махнула она в сторону, где стояли крестьянские телеги. — Там за шесть гринок можно и рубаху, и штаны мальцу купить. Только там тряпье не лучше твоего. А хорошее самой шить надо. Ты ко мне приходи, — улыбнулась она. — Сукно у меня отменное, и на штаны, и на рубаху пойдет. Износу не будет.

— Хорошо, — улыбнулась я, — спасибо. Я обязательно приду.

Тетка кивнула и отвлеклась на покупательницу, которая подошла к прилавку во время нашего разговора.

А я отправилась к старьевщику… Выбрала у него более-менее крепкие штаны на одной лямке и рубашку, нашлись даже старенькие, но целые ботиночки. Лушке они, правда были великоваты, но так даже лучше. Дети быстро растут. Набрала ворох тряпок на пеленки Анни, и платье себе взяла. Это, украденное, лучше спрятать.

Одежонка, конечно, убогая, это не шелка и бархат, к которым привыкли принц и принцесса, но я смотрела на крепость, добротность ткани. Если аккуратно носить, то хватит надолго.

Вышло на один филд и шесть гринок. Монетку я приготовила заранее, чтобы не светить все деньги сразу. Вытащила лурд и протянула старьевщику. Тот уставился на него как на диковинку… глаза вытаращил, смотри, а в руки не берет.

— Вот, — я расправила ладошку, в которой лежала монета, — возьмите…

Старьевщик, колоритный мужчичок-боровичок, с доброй улыбкой, которую он все время прятал в длинной бороде, почесал затылок, поднял на меня глаза, в которых плескались смех и капелька подозрительности:

— Вот дурная! Ты бы еще грил притащила! Откуда ж у меня такие деньжищи на сдачу? Про то, откуда они у тебя, я даже не спрашиваю!

Но я была готова к ответу:

— Наследство, — вздохнула с грустной улыбкой, — от мамы досталось. Она всю жизнь копила-копила, а я вот, — вздохнула еще раз и вытерла несуществующую слезу, — трачу…

Старьевщик сочувственно закивал, дергая бородой:

— Ты, постой здесь. Я до Смотрящего добегу, разменяю. — Я вздрогнула и уставилась на старика. Неужели уже весь город знает, что я ограбила самого Гирема? Но старик понял меня по-другому. Рассмеялся, — не бойся, не украду я твой лурд. Мне Смотрящий по старой дружбе без доли меняет, а с тебя три гринки возьмет. Оно, вроде и не много, да все равно жалко…

— Спасибо, дедушка, — улыбнулась я почти искренне, с трудом удержав доброжелательное выражение лица. Хотя паника змеей скользнула по позвоночнику и свернулась в груди, сжимая сердце. Смотрящий ведь может поинтересоваться, что за нищая девица с лурдом появилась на рынке. И уж он-то не дурак, сразу догадается, кто я такая. Я сделала над собой усилие, и даже смогла пошутить, — гринка она ж лурд бережет…

— Странная ты, — хохотнул старик, — но правильно говоришь, так и есть.

Старьевщик ушел, а мы остались ждать. Лушка сел прямо на землю и прислонился к моим ногам. А я старательно делала вид, что спокойно жду возвращение старьевщика, хотя у меня тряслись руки от страха, что Смотрящий по монетке узнает, из чьего она кошелька.

На всякий случай я приготовилась к побегу. У старьевщика можно было купить все, что угодно, начиная от портянок, заканчивая шкафом без одной дверцы и одноногим столом. И в куче всей этой рухляди я увидела тележку. Обычную деревянную тележку на одном колесе.

Долго не думала. Быстро сунула все наши вещи, усадила сверху Лушку, велев ему быть готовым спрыгнуть и бежать вместе со мной. Анни я привязала к себе большим платком.

Тележку с вещами, под вопросительными взглядами соседей старьевщика, уволокла подальше и спрятала за бочками на краю ярмарочной площади. Это были те самые бочки, которые предназначались для сегодняшнего гулянья, и вокруг них, позвякивая оружием ходил стражник. Он равнодушно покосился на меня, но ничего говорить не стал. Видимо, не посчитал угрозой. Лушка остался охранять наше добро, под присмотром стражника, а я вернулась к телеге старьевщика.