— Остановись, пожалуйста возле «КофеКофе» - я хочу взять себе стаканчик сладкого американо с молоком, иначе просто выключусь от усталости.

— Олег Викторович просил сразу ехать домой.

— Это же просто кофе, Вадим.

— У меня инструкции, Вероника Александровна.

Он настолько боится Олега, что добавляет скорость. Как будто чем быстрее мы приедем - тем меньше шансов, что я испарюсь прямо у него из-под носа, и тогда ему придется получить «выговор» от хозяина.

О том, что Олег приехал раньше нас, я узнаю по его новенькому внедорожнику, стоящему во дворе. Наверное, муж ушел сразу посл спектакля, потому что я еще какое-то время была в гримерке, потом давала маленькое заранее договорное интервью и только потом поехала домой. Я выхожу из машины, не особо ласково захлопываю за собой дверь.

И сразу понимаю, что вечер не будет томным, потому что Олег встречает меня в абсолютно темной гостиной, насквозь пропитанной запахом сигарет и алкоголя.

— Не включай свет, - требует он.

Жестко, но я все равно отлично слышу характерные нотки заплетающегося языка.

Когда он успел? Последние пару дней почти не появлялся дома, наверное, проводил эти дни здесь, в компании сигарет и бутылки. Пьяным я его видела всего однажды, и это кончилось очень плохо. Словно напоминание о том случае, начинает нестерпимо ныть моя сломанная и не очень удачно сросшаяся ключица.

Значит, что-то действительно случилось. Или та причина, по которой он собирается спровадить меня на другую часть континента, стала больше. Господи, он же не попытается отправить меня туда… прямо сейчас?

Я спускаюсь в гостиную с маленького порога и жду, пока глаза привыкнут к темноте, чтобы не наткнуться на стоящие повсюду предметы. Олег любит постоянно что-то менять и переделывать, из-за чего просторный светлый дом, который мог бы стать уютным, превратился в совершенно непригодную для жизни коробку. Правда, в красивой обертке снаружи и внутри. И поэтому я с трудом ориентируюсь, где тут что. Знаю только, что диван, который сделали на какой-то бельгийской фабрике по спецзаказу, всегда стоит в центре, неизменно на одном и том же месте. И Олег сидит на нем, в одной руке держа сигарету, а в другой - бутылку. Окурки валяются прямо на полу, на дорогом тканом ковре. А когда я делаю шаг в сторону, пытаясь встать рядом с кованой статуей, чтобы, в случае чего, за ней спрятаться, под ногами противно хрустит стекло разбитых стаканов. Даже в темноте могу различить потеки на светлых стенах, разбросанные вокруг криво нарисованной мишени.

Чтобы не вторил тут Олег до моего появления - его это явно не очень успокоило.

Всегда, когда он в таком состоянии, я делаю то немногое, что хотя бы ненадолго может меня обезопасить - молчу, пока он сам не даст отмашку. И даже тогда бывает лучше просто держать рот на замке.

— Как оно?
– спрашивает Олег, и с противными булькающими звуками заливает в себя алкоголь.

Молчу, потому что прекрасно понимаю - спросить он собирается совсем другое.

— Балет удался, девочка?

— Прошло удачно, - отвечаю сдержано. На всякий случай осматриваюсь, что в пределах досягаемости можно использовать для самозащиты. В последний раз от бил меня так сильно, что мне нужно гораздо больше времени для восстановления. Так что еще одни побои я могу просто не пережить.
– Мне показалось, я видела тебя там.

В темноте плохо видно, но кажется он утвердительно кивает.

— Как поживает Сабуров?
– его следующий вопрос. Мягкий, почти трезвый. Почти как будто совершенно нормальный. Таким же тоном он мог спросить, как я сходила к косметологу или на маникюр.

Я даже рада этому полумраку, потому что лицо наверняка выдает меня с головой. Я могу притворяться о чем угодно и как угодно, но когда речь заходит о Меркурие - все мои защитные паттерны одновременно выходят из строя.

— Я задал вопрос, Ника, - уже жестче давит Олег.

— Не очень понимаю, почему этот вопрос адресован мне.

Это хуже, чем если бы я действительно не понимала, откуда ветер дует, но лучше, если продолжу молчать. Он раньше не спрашивал меня про Максима. Ни разу с тех пор, как привез в Норвегию и после нашего возвращения. Эти вопросы начались в последнее время. Практически одновременно с тем, как у него вызрела очередная садистская идея изолировать меня от моей собственной жизни. Значит, он в курсе о том, что мы виделись.

Господи, что еще он знает?

— Все ты прекрасно понимаешь, сука, - противно скалится Олег и тычет в мою сторону зажатой в руке бутылкой, как будто за моей спиной полный дом других женщин, и нужно обязательно уточнить, кто именно - самая гадкая и недостойная.
– Он уже сказал тебе? Поделился болью?

Чем больше странных вопросов он задет, тем опаснее на них отвечать. Конечно, я знаю, что психопат может избить и просто так, формальный повод он вытянет буквально из пустой шляпы, как фокусник - кролика. Однажды, он избил меня за то, что когда включил телевизор - ему не понравился слишком громкий звук. По его мнению это была веская причина организовать мне гематому на голове. И все же, самые сильные побои были когда у него был более веский повод пускать в ход кулаки. И сейчас Олег как раз и занят тем, чтобы вытащить из меня необходимое признание.

— Я могу сделать тебе кофе, - пытаюсь - хоть это и очень наивно - увести разговор в сторону.
– Как ты любишь, двойной эспрессо.

— Лучше сделай мне минет.

Он низко смеется и бросает на пол горящий окурок. Тянется к пряжке, расстегивает и медленно вытаскивает ремень из шлеек.

Значит, будет бить. Этот звук мне знаком до зубного скрежета. И даже то, что Олег откладывает ремень в сторону, ничего не значит. Только то, что он будет раззадоривать себя еще сильнее, чтобы когда начнется порка, она вызывала у него почти оргазмические приступы.