Остается снова рискнуть и найти ее после постановки.

Но это будет только в субботу, через три дня.

Да у меня мозги потекут за это время!

— К вам жена, Максим Владимирович, - передает по селектору секретарь.

Валерия всего пару раз приезжала ко мне в офис - один раз просто чтобы посмотреть, как у меня все устроено, второй - когда была нужна моя подпись на документах, и времени ждать до вечера не было совсем. С тех пор она интересуется моей работой только издалека.

Вряд ли сегодняшний визит продиктован случайным импульсом, и я точно не помню, чтобы у нас были какие-то юридические дела, требующие моего срочного участия. А учитывая то, что после моего рассказа о том, что мать Волчонка жива и кто она, Валерия практически перестала со мной разговаривать, это точно не милый сентиментальный визит.

— Маша, сделай мне кофе, пожалуйста, - прошу секретаря, когда она заходит в кабинет, пропуская мою жену.

Нарочно не предлагаю что-то для Валерии, потому что она точно не будет задерживаться надолго. Сегодня она даже оделась словно на войну - в строгий брючный костюм. Я даже не знал, что у нее в гардеробе есть такие вещи.

— Вот.
– Лера переходит к делу сразу, как только закрывается дверь за моей секретаршей. Протягивает мне какие-то бумаги, а потом нервно прячет руки под стол.
– Это давно пора было сделать. Теперь самое время. Чтобы между нами больше не было никаких недомолвок и секретов, и чтобы нашего сына.

«Нашего сына», - мысленно повторяю за ней. Она точно не просто так выбрала эту формулировку.

Я разворачиваю бумаги. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это.

Документы на усыновление Вовки. Все составлено грамотно - не подкопаться. Тут поработал хороший законник, Валерия не теряла зря времени.

— Если Вова будет моим сыном, никто не сможет его отнять, - уверенно говорит она.

Никогда еще я не чувствовал себя в такой жопе, потому что и в лучшие спокойные времена, когда думал, что Веры больше нет, мне и в голову не приходило закрепить за Валерией «официальное материнство». И тем более я не стал бы делать этого теперь, когда вскрылась правда.

— Валерия, тебе не кажется, что ты перебиваешь палку?
– Я медленно, стараясь держать себя в руках, возвращаю ей документы, но она даже не поднимает руки с колен, так что приходиться просто положить все это перед ней.

— Мне кажется, что с твоей стороны было очень опрометчиво не сделать этого раньше.

— Моему сыну не нужны никакие новые имена в графе родители. Его безопасность - мой приоритет. И ты очень поможешь мне, если будешь соблюдать все рекомендации, в особенности когда передвигаешься с моим сыном по городу или посещаешь людные места. Все остальное я не считаю нужным даже обсуждать.

— Зато я считаю нужным, потому что Вова - мой сын! Я вырастила его, я делала все, чтобы он был счастлив, была верной женой тебе и… даже, делала все, чтобы тебе было хорошо со мной, как с женщиной…

Ее щеки вспыхивают.

— Лера, это бессмысленный разговор.
– Нужно ее остановить, пока она не наговорила такого, после чего нам придется обсуждать не графу «мать» в Вовкином свидетельстве о рождении, а наш развод.

— Ты собираешься ей сказать?
– Ее голос практически звенит от возмущения и непролитых слез.
– Отдать ей нашего сына? Или… вы просто вышвырнете меня из вашего большого семейного воссоединения?!

Впервые в жизни, я ни хрена не знаю, что ответить. Просто, блять, не знаю, потому что вся эта ситуация, как ее не крути и с какой стороны не подходи, не может закончиться так, чтобы счастливы были все ее стороны. Валерия затеяла «усыновление» не для того, чтобы сейчас от меня услышать, что я планирую все рассказать Вере. В вскрывшаяся правда автоматически запустит совсем другую цепочку событий, в которой ни при каком раскладе Валерии уже не будет места.

Потому что - я максимально остро это понимаю только сейчас - жить так, как я жил эти годы - безумие. У меня был надежный тыл, дом, в котором меня ждали и всегда встречали с улыбкой, сын, ради которого я рвал жопу и женщина, которая, как я думал, сможет стать мне надежным другом и сексуальным партнером.

Возвращение Веры изменило абсолютно все. Максимально кардинально. Так сильно, что я не заметил, как слишком лих крутанул штурвал корабля своей жизни и вот теперь за это расплачиваюсь, пытаясь не дать улететь за борт тому немногому, что мне действительно дорого.

— Когда я нанялась к тебе воспитывать Вову, помнишь?
– Валерия встает со стула и отходит, как будто мое присутствие, даже через стол, причиняет ей дискомфорт.
– Ты тогда сказал, что его мать умерла и тебе нужна женщина, которая сможет о нем заботиться так, будто это ее сын. Ты устроил мен двухчасовое собеседование, чтобы убедиться, что у меня все в порядке с кукушкой.

Она останавливается, бросает взгляд в мою сторону, как будто проверяет - помню ли я, потому что про «кукушку» - это точно мои слова. Я сказал их после того, как убедился, что могу она - один из лучших кандидатов в няньки моему Волчонку. Валерия на удивление спокойно отреагировала на мои слова, что тоже сыграло ей в «плюс», потому что предыдущие кандидатки заходились от злости, стоило мне заикнуться, что среди требований к няне, кроме очевидных навыков, одним из первых я прошу предоставить справку от мозгоправа. Валерия единственная пришла с этой справкой сразу на собеседование и потом с достоинством выдержала все вопросы. Некоторые - не самые приятные.