Если, конечно, ребенок есть.

— Я хочу выпить чая, - наконец, озвучиваю свой дальнейший план.
– Остановись возле любого приличного места.

Николай выбирает маленький кафетерий при пекарне и, когда я выхожу, ожидаемо, идет за мной. Останавливаюсь, смотрю на него с заметным раздражением. Самое время кое-что разъяснить и воспользоваться щедрым подарком судьбы.

— Десять минут назад я покупала таблетки от ужасной головной боли и случайно встретилась с бывшей любовницей моего мужа. Которая, как я понимаю, тебе тоже знакома. Знаешь, сколько интересных и «приятных» вещей я от нее услышала?
– Нарочно даже не пытаюсь сделать паузу, чтобы дать ему ответить. Еще бы меня интересовали ответы шавки моего мужа.
– Угадай, что с тобой сделает мой муж, когда узнает, как ты облажался?

Рот Николая дергается еще больше. Значит, я на верном пути.

— Мне все равно, что будет со мной, если вдруг ты сейчас думаешь об этом. Одним синяком больше, одним меньше, - безразлично хмыкаю.
– Я слишком ценная и незаменимая вещь, чтобы он в конце концов слишком сильно меня покалечил. А вот таких как ты у него может быть миллион.

Водитель продолжает молчать, но его взгляд красноречиво говорит, что он уже примерно понимает куда я клоню.

— Предлагаю сделку, - придаю своему тону максимальную небрежность, - мы оба делаем вид, что никакой встречи не было. Мне не очень хочется выяснять отношения с Олегом, тем более из-за его бывшей потаскухи. И что-то мне подсказывает - ты тоже не горишь желанием докладывать об этом маленьком инциденте.

Он несколько долгих мгновений изучает выражение моего лица. Может, оценивает, насколько всерьез я настроена выполнить угрозу и испортить ему жизнь.

— Я хочу просто сама зайти в чертово кафе, выпить кофе и побыть наедине с собственной головой, а не снова и везде чувствовать, как ты подозрительно сопишь мне в затылок. У меня ни черта нет - ни телефона, ни банковской карты, ничего. Я еле хожу и даже если бы нашла способ сбежать - очень вряд ли смогла бы сделать это достаточно быстро.

По его напряженной от взвешивания всех «за» и «против» роже понимаю, что почти добилась своего. Нужно выкатить последний, какой-нибудь окончательно сокрушительный довод, чтобы получить хотя бы тридцать минут свободы.

— Вот, - протягиваю ему сумку, мысленно умоляя Вселенную хотя бы сейчас сыграть на моей стороне, - можешь обыскать, если хочешь. Там только салфетки, бутылка воды и мои дохлые надежды.

Николай пристальное осматривает сумку, которую я держу на вытянутой руке.

На мгновение мне кажется, что он все-таки ее осмотрит - и тогда в том, что моя жизнь снова покатится в тартарары, винить останется только себя. Но он резко качает головой и отступает на шаг.

Надеюсь, собственный вздох облегчения был громким только в моей голове.

— Я вернусь через тридцать минут - можешь засекать время.

Конечно, до самого момента, пока дверь кафетерия не захлопывается за моей спиной, я чувствую на себе его недовольный пристальный взгляд. Что ж, парень, сам виноват - в следующий раз нанимайся работать только к бизнесменам со справкой от психиатра, что у них нет садистский наклонностей и непокорных жен, которых придется стеречь двадцать четыре часа в сутки.

Внутри заняты только два столика: за обоими сидят компании студентов, и я с облегчением продвигаюсь прямо к прилавку. У меня осталось немного наличных, так что заказываю стакан чая (с собой) и самый дешевый круассан с начинкой из сгущённого молока. Ставлю тарелку с десертом на стол, подхватываю сумку и вместе с картонным стаканчиком закрываюсь в туалете. Выплескиваю чай в раковину.

Судя по описанию, оба теста подходят для использования уже с пятого дня предположительной беременности. У меня куда больший срок, если я не ошиблась в подсчётах, так что если оба покажут положительный результат…

В зеркальном отражении у меня натянутое лицо, больше похожее на одну из тех масок, которые повсюду висят в нашей с Олегом квартире. Если еще подкрасить круги под глазами и нарисовать на щеках странные символы - как раз сойду за посмертный слепок какой-нибудь маорийской женщины.

«И что ты будешь делать потом?»

Отражение пожимает плечами.

Когда через пять минут результат готов, я разглядываю одинаковые и четкие парные полоски с легким чувством шока. Даже странно, что он все равно есть - всю прошлую неделю я только то и делала, что представляла себя с животом, подсчитывала возможные сроки, ошибалась и считала снова. И вот теперь, когда очевидное стало не предположением, а реальным фактом, меня накрывает волна паники. Настолько сильная, что я медленно опускаюсь на грязный кафельный пол и закрываю голову руками, воображая себя маленькой улиткой в своем безопасном домике.

Что дальше, Вера?

Что ты будешь делать теперь?

Я даю себе несколько минут соплей. Когда-то в каком-то романтическом фильме бабушка главной героини говорила, что если очень плохо - нужно взять и поплакать, пожалеть себя, съесть ту самую проклятую коробку конфет и просто побыть амебой. День или два, или три. Назначить себе какой-то срок и отрываться на всю катушку. Но потом, когда срок закончиться - встать, взять себя в руки, переступить через боль и страх и начать жить нормальной полноценной жизнью. И больше никогда не вспоминать то прошлое, которое причиняет боль.